Алекс Балобанов  Госпиталь птиц Зеленый попугай

 

Содержание

Школа №398 или предисловие
Фортепьяно и соседка
Наглая болотная черепаха
Черный список классной руководительницы
Августовский вечер
Конюшня
Злой Карлсон без пропеллера
Кучер круга катания на пони
Черная касса круга катания на пони
Запряг-распряг
Любимый тигр
Верхом
Дневник кучера
Московский зоопарк 70-х годов
Секция орнитологии
Совы
Дневник орнитолога
Поймать хищную птицу
Драка с директором зоопарка
Московский зоопарк и Центральная станция Юных натуралистов
Лаборант ЦСЮНА
Финансовые тайны ЦСЮНА
Популярность педагога номер один
Балалайка, Илья Наумович Хейфиц и соколиная охота
Кусково
Неуемная клептомания новой заведующей
Новая территория Московского зоопарка
Последняя встреча со старой классной руководительницей.

Вне времени в красной комнате
Шайтан
Хрустальная музыка леса

 

Московская школа № 398

 

 

Сегодня в одной из московских школ а именно в школе  №398 вручали аттестаты о восьмилетнем образовании, и я был одним из героев этого знаменательного события. Да такого значимого, что мне единственному начали аплодировать во время его получения. Я раскланялся и чуть было не уронил государственную бумагу на затоптанный пол, когда отходил с ней на свое место. Народ бурлил и радовался. После актового зала всех как прорвало, начали обсуждать будущее. Мой друг Саша Шилин невысокий, черноволосый смешливый парень заявил что уйдет в техникум среднего врачебного персонала учится как и его брат на доктора с прицелом после поступить в медицинский ВУЗ. А тихий и щуплый, сутулящийся Лунеев, с которым я тоже дружил с четвертого класса защищая того при необходимости от злых одноклассников – продолжит в нашей школе добивать десятый класс. Павел Дмитриев этот вечный мой злой гений и соперник, самый высокий парень нашего класса «А» с огромными руками с которым я имел бесконечные кулачные баталии тоже оставался. Несмотря на рост , его авторитета среди сверстников хватало лишь на то чтобы руководить ребятишками на два года себя младше. Но тем не менее Дмитриев слыл среди учителей способным юношей. Мои друзья из параллельного класса «Б» – Дима Тюпенко в ожидании того что будет стоматологом тоже оставался доучиваться до среднего образования. А Сергей Беляков стремящийся к военной карьере и уже тогда будучи самым сильным здоровяком не мыслил себя без аттестата. Петя Гоморов не спешил уходить из школы – он хотел стать геологом и поступить на геологический факультет МГУ. Так что я был единственным экземпляром в школе №398 г Москвы стремящимся пойти работать в зоопарк.

 

Мое стремление поддерживалось недавно вышедшими книгами британского зоолога Джеральда Дарелла и не менее замечательными книгами Конрада Лоренца, которыми я зачитывался в то время. К тому же уже с пятилетнего возраста я держал дома самых разнообразных животных, включая аквариумных рыбок. Я поражал всех своих учителей биологии обширными теоретическими знаниями и практическими навыками содержания отечественных и экзотических животных, которые жили на территории отдельно взятой комнаты площадью в 12 квадратных метров. На этих метрах стояла моя кровать, письменный стол и желтый платяной шкаф с родительскими вещами. На шкафу, который почему то не дорос до потолка, я использовал неожиданное халявное пространство под вольеру для воробьиных птиц. Вольера возносилась ввысь на 70 см, и поскольку платяной шкаф был по площади пожалуй самым крупным строением в моей комнате, то и вольера получилась большая. В вольере я обычно содержал самых различных птиц начиная от скворцов, дроздов с свиристелями и, кончая сороками. Свиристелей я выпускал периодически полетать, и они приятно перелетали по всей комнате, музицируя своим горловым пением. Как то в этой вольере у меня проживала и речная крачка, обыкновенно , выбравшись, она ждала меня и дождавшись зависала неподвижным вертолётиком перед моим лицом. Она выпрашивала у меня рыбку, которую я незамедлительно старался всунуть ей в клюв.

 

Около письменного стола я выстроил экзотерарриум с аквариумом в котором плавали данио рирео, барбусы и гуппи, в который спускался берег с мелководьем. Мелководье, вследствие хитрого крепежа внезапно обрывался зеленоватой глубиной, в толще которой шныряли столь любимые мною рыбки. Мне нравилась традесканция – это растение было способно расти как в воде так и вне ее. Этим я бессовестно пользовался, устраивая террасами восходящие и нисходящие заросли водной растительности в экзотариуме. Пресноводные крабы, которых я привез в свое время из Архипо -Осиповки с удовольствием пользовались моим экзо террариумом взбирались из аквариума и бегали по моему оборудованному сухопутному берегу на котором произрастала самая разнообразная растительность. Там, посредством помпы я оборудовал и струящийся ручеек который впадал с суши экзотариума прямиком в воду аквариума. Кроме этого на тех же двенадцати метрах в комнате было и пианино «Красный Октябрь», на котором я самозабвенно тренькал, особенно при получении троек по каким либо школьным непрофильным на мой взгляд предметам.

 

Фортепьяно и соседка

 

Обыкновенно после музыкального действа на фортепьяно, из окна лежащего под моими ногами 4-го этажа высовывалась голова нашей соседки замотанная белым полотенцем.
– У меня болит голова! – кричала она. -Прекрати играть немедленно!
– Но, я только начал!- высовываясь сверху из окна, и глядя ей в затылок обмотанный белым полотенцем оправдывался я. – И потом это Бетховен!
– Сколько можно играть одно и то же, – визжала в ответ соседка. – Я родителям твоим скажу.
– Но я учу новое произведение!- возражал я. – Когда мне его учить?
– Учи когда меня нет дома!- злобно отвечала мне соседка.
– Но вы постоянно дома. Вы все время там торчите. Все работают а вы все время дома! Вы тунеядка! – с досадой отвечал я.
Она постоянно изо дня в день стенала и ругалась. Моя соседка совсем не любила музыку. Она не любила ни Бетховена, ни Баха, ни даже отечественного русского композитора Чайковского. В отместку, с мальчишеским максимализмом, обычно я проигрывал после перепалки два раза похоронный марш Шопена, после чего заканчивал свое выступление громким стуком крышки пианино над клавишами. Из нижнего окна слышалось хрипение соседки, но потом она успокаивалась до следующего раза. Видимо заупокойная музыка Шопена ее приводила в состояние душевного равновесия.

 

 

 

 

Наглая болотная черепаха

 

Дома, в знаменательный день выдачи аттестатов о восьмилетнем образовании ,было делать особенно нечего ,и на меня опять с немым укором уставилась болотная черепаха- она выросла, много жрала мяса и хотела наконец то вырваться на свободу и уплыть в свое болото. Жила она в отдельном аквариуме. Для вывоза черепахи требовался транспорт и тут без велосипеда было делать нечего (Кусковский парк с прудом находился далековато), а шина моего велосипеда умерла – она просто спустила. В поисках велосипедного насоса я вышел на связь со своим одноклассником Максимом Чеботаревым. Наша связь была хитроумна и недоступна для шпионского прослушивания. Мы имели три линии абсолютно недоступные для КГБ . Для это цели мы протянули толстые нитки между балконами Макса Чеботарева, Павла Дмитриева и меня . Заканчивались толстые нити обычными спичечными коробками , при этом конец нитки удерживался с внутренней стороны коробки обычной спичкой. Это было возможно сделать так как наши балконы выходили в общее меж домовое пространство и наши балконы были в зоне визуального осмотра. Натягивая нитку с обеих сторон мы могли переговариваться с друг другом как по телефону. Звонили мы друг другу при помощи другого инструмента- а именно электрозвонком работающим от батареек, соединенные , в свою очередь электропроводами. Наши электропровода мы добывали в рядом расположенной телефонной станции около которой вечно валялись огромные катушки с разноцветными проводами. Из них мы плели всяческие плетеные вещи и использовали их еще и по прямому назначению.

– Привет!- сказал Чеботарев выскочив на мой вызов на свой балкон.
– У тебя есть велосипедный насос? У меня шину сдуло.- спросил я ежась на балконе пятого этажа.
– Есть. Ты куда собрался?
– Черепаху надо выпустить- выросла!- кратко объяснил я.
– Хочешь, заберу? Только чур вместе с аквариумом, – предложил Макс.
– Нет, я ее хочу выпустить- ей в болоте будет лучше,- сказал я натягивая нитку для лучшей слышимости.
– Тогда отдай мне свой аквариум, ведь он все равно у тебя будет пустой. А я тебе насос притащу, – заявил вечно ищущий выгоду Чеботарев.
– Отдам, до сентября, самому нужен, – начал торговаться я.
– Ладно, хоть до сентября, сейчас принесу насос, – пошел на сделку Чеботарев

 

Я плюнул, и отдал ему свой аквариум напрокат. Потом, схватил черепаху и накачав шину все таки уехал в начинающий уже подозрительно зеленеть пруд. Черепаха явно не ожидала такого благосклонного отношения и по дороге пыталась неоднократно меня укусить за все что у нее двигалось перед глазами и клювом. Однако я ей не дался и в конце с облегчением положил ее на илистый берег. Черепаха, втянув последовательно свою пятнистую голову и шею, облегченно вздохнула, быстро нырнув в воду тихо сквозанула, даже не помахав мне своей морщинистой лапкой. Вот она черная черепашья неблагодарность!!!!!

 

Черный список классной руководительницы

 

К школе №398 у меня было двойственное отношение : было много веселых и счастливых деньков, но было и много дней насилия над моей личностью, особенно со стороны неумной с моей точки зрения классной руководительницы Еленой Викторовны Балашовой и русичкой – литеричкой – истеричкой Татьяной Матвеевой. Татьяна Матвеева забавлялась тем, что обыкновенно ставила весь класс стоя и заставляла всех стоять весь урок. Уроки у нее были утомительны и не интересны , и поэтому, весь класс на ее уроках развлекался как мог. Меня же с Пашей Дмитриевым не пускала в класс годами, так как испытывала к нам особенную ненависть. Видимо я был неудобным подростком для этих учителей, как сейчас говорят тинейджером. Ее подруга и наша классная руководительница Балашова любила поиграть в строгость и в справедливость, что не мешало, впрочем, ей сделать свой выбор не в мою пользу. Она выделяла своих любимчиков и своих не любимчиков в свой особый список. Список где я был на последнем месте. Возможно ей на генетическом уровне не нравилась моя внешность – я не был красавчиком. Мой одноклассник Саша Льговский как то пытался внедрить в классе мне кличку Квазимодо- но в конце концов получил в пятак и отстал. К тому же под конец восьмого класса он стал особенно неординарно сексуально озабоченным и поэтому получал периодически скабрёзные шуточки в свой адрес от своих одноклассников. В конечном итоге все это благоприятно отразилось на характере Льговского и он стал довольно таки сносным в общении. Собственно с Балашовской «легкой руки» вся моя дальнейшая судьба и началась. Ранее, до описываемого события, математические науки мне не давались. Я не очень внимательно слушал математичку, да и зрение было неважным, да и сидел я всегда на задних партах. К тому же мой папа был настолько умным что начинал мне объяснять дома математику терминами высшей математики. При этом он употреблял всяческие, тогда непонятные для шести -семи классника логарифмы и прочие чудеса продвинутой математической мысли. Ума мне папина информация не прибавляла, и даже наоборот отцовские уроки отнимали последние остатки разума.

 

Наконец моя мама видя такую беду, отдала меня репетитору, которая добросовестно, на протяжении года объяснила все нужные позиции в математике. И я не только их понял , но даже и полюбил. Кристальная математическая мысль была сравнима с поэмой! Когда меня вызывали к доске, то от избытка чувств, я часто напевал веселые песни во время решения стройных математических уравнений или геометрических изображений. С тех пор моя классная руководительница стала еще более раздраженной. Да, так что она наметила меня на вылет уже после восьмого класса. О чем она поведала в приватной беседе учителю истории , которому вменяла мне снизить мои оценки.  Однако при сдаче первого экзамена по геометрии и алгебре я немало изумил комиссию тем что быстро , безошибочно решил все свои варианты. Выписал их на школьной доске. Ответил на дополнительные вопросы. Экзаменационная комиссия заглянув в журналы удивилась что у меня везде по математике стояли одни тройки. Один из членов экзаменационной комиссии пожилая учительница так и не удержавшись, при скоплении учеников и учителей, досадливо спросила Балашову :
«Елена Викторовна! А почему у Балобанова в четвертях и годовых отметках стоят тройки? Он отлично знает предмет!»
– Так у меня знают предмет троечники!- не растерявшись ответила в своей всегдашней приветливой форме наша математичка. Она врала. На самом деле я знал математику лучше всех в ее классе.

 

Узнал я об планируемом вылете который наметила Балашова как водится от своей мамы, предложившая мне сразу же два варианта- первый это перейти в другую школу или же пойти работать в Московский зоопарк. Доучиваться в этом случае мне придется уже в вечерней школе рабочей молодежи. Я вцепился за последнее предложение. И моей маме пришлось без меня , а потом уже и вместе со мной ходить в другую комиссию в РОНО , добиваясь, чтобы меня отпустили на работу в зоопарк. Мне предлагали ПТУ или техникум, но ни я, ни мои родители на дух не воспринимали такой вариант. Впрочем так думало и большинство моих одноклассников. Между нами почему-то всегда считалось что в ПТУ и техникумах учатся только одни тупые ребята. Никто не хотел быть бездарью. А зоопарк же наоборот приводил всех ребят в состояние дезориентации. Никто не знал за кого считать человека который туда добровольно стремится на работу. В конечном счете, мне начинали завидовать, так как всем хотелось зайти в клетку к тигру, или к волку, или на худой конец к слону. В конце концов ощутить себя особенным , допущенным до самого святого- свободно ходить по внутренним вольерам и вот так запросто общаться с дикими зверьми проживающих там.

 

 

Августовский вечер!

 

Приближался один из августовских вечеров 1978 года , и солнце яркими красными бликами заиграло в окнах той самой высотки , что виднелась и до сих пор видна на самом лобном месте у метро Баррикадная, рядом с Американским посольством и отчетливо видна с самого большого пруда Московского зоопарка. Лебеди степенно проплывающие попарно по зеленеющему зеркалу воды , выделялись белыми и черными пятнами. Зоопарк среди жаркого заасфальтированного каменного города казался зеленым раем, напоенным тенью и светом с возгласами горлиц, павлинов и криками обезьян.. А Москва , гремя колесами и беспрерывно дудя ,в мареве от угарного газа проплывала в ежегодной суете- маете мимо на своих автомобилях. Вход в Московский зоопарк был снабжен изображениями каких то импрессионистских животных которых можно было лицезреть с фронтальной стороны в виде лося и каких то бешенных белок. Мы стояли с тыла главного входа и вели деловые переговоры об устройстве меня на работу. Громким голосом высокий здоровенный старик ,директор круга катания на пони, внезапно перекрыл гул столичного монстра своим вопросом:
– “А ты не удерешь?”- Пожевав губами он продолжил – Вот возьмешь такого на работу, а он запьет, упустит лошадь и поминай как звали!!!
Удивленный столь нелестным прогнозом моего будущего и испугавшись что мне так и не добиться долгожданного места работы, я с жаром принялся уверять несговорчивого старика о своей добросовестности и лояльности.
-Да, Вы что! Некурящий ведь я, и не пью к тому же, а животных я очень люблю, буду за ними ухаживать , убирать, кормить!- неожиданно для себя я заныл.
– Только возьмите пожалуйста -не пожалеете! А пить я и в дальнейшем не буду, я вообще против пьянства!!
Но тогда старик начал выдвигать другие аргументы, естественно вытекающие из первоначальных моих ответов:
– А как ты тогда выдержишь работу на конюшне с кучерами и конюхами, они ведь и курят и пьют и матом ругаются, и вообще мужской коллектив, можно и по морде схлопотать?- Нет ты верно убежишь!- И он опять уставлялся на меня своими слегка выпученными глазами сквозь поблескивающие стекла очков.
– В конце концов, вы ничего не потеряете если у меня не получится и я уйду? – не выдержал я . Такая мысль явно не приходила ему в голову, он призадумался
– Ладно, черт с тобой! Иди оформляйся! Только предварительно сгоняй на конюшню- может все таки передумаешь!

 

 

 

Конюшня

 

Я долго искал среди лабиринта вольер и всяческих каменных горок с яками и турами конюшню. Наконец я обнаружил запрятавшееся в глубине новой территории зоопарка низенькое салатовое строеньице окруженное железным заборчиком. За сварной решеткой , не спеша передвигались низкорослые разноцветные лошадки, выпрашивающие у посетителей что-нибудь пожрать. Когда находился какой-либо добросердечный гражданин с куском хлеба, то к нему устремлялись с разных концов вольеры миниатюрные лошадки, отгонявшие друг друга от вожделенного куска отнюдь не миниатюрными зубами и копытами. Вход в конюшню окружал бетонный забор расписанный под цвет конюшни зеленым цветом детского поноса. Пройдя сквозь него, я обнаружил длинного голенастого парня с большущей копной сена. Увидав меня, он с раздражением бросил сено и размахивая руками двинулся ко мне заорав
-Э! А ну! Выйди вон!!! Здесь нельзя находиться!! Здесь нельзя посторонним. Эй! Пошел нафик! Пошел отсюда!
Собрав все остатки своей вежливости и учтивости, я ответил
-Можно мне к Виталию Ивановичу по поводу работы?

 

 

Злой Карлосон без пропеллера

 

Сашке Клюквину, как он потом мне представился эта информация явно понравилась, и он заметно смягчился и крикнул обращаясь в темную пустоту ворот окомлявшие проход конюшни.
– Виталий Иванович! Новенький пришел! -Его крик не остался без ответа , и ответом оказался выплывший толстенький, низенький с розовой мордашкой человечек –
-Сшнаю сшнаю ебя Фас Фась воплал?
Сашка уловив мой недоуменный взгляд пояснил
– Знакомься! Это твой начальник Виталий Иванович!
Увидев перед собой еще одного нежданного начальника, да говорящего так, что вообще ничего нельзя было понять, я констатировал факт, что пока сегодня мне начальников попадается значительно больше нежели работников. Сашка видимо взяв на себя роль переводчика стал пересказывать невнятное бормотание толстенького красненького человечка , на вид напоминавшего злого Карлсона без пропеллера. Очевидно он потерял его и с тех пор обозлился,- подумал внезапно я.
– Он тебя спрашивает , тебя Вася Вася послал?
Соединив образ мощного старика с именованием Вася Вася – я энергично закивал головой – Да-да, это он!
– Значит так, у нас в денниках находятся пони, за которыми надо следить, в отсутствии конюха – убирать навоз, покормить, – переводил Клюквин в то время пока мы шли по длинному коридору между денниками , с трудом выдирая ноги из многочисленных навозных куч попадавшихся то тут то там. Виталий продолжал бормотать, а Сашка окончательно вошел в роль переводчика с тарабарского языка
– надо будет утром почистить лошадок, затем надеть ихнюю сбрую, запрячь в тележку, а затем к 10 утра быть на кругу, на старой территории.
Саша все время шел рядом, всячески корча рожи и подмигивая мне, когда оказывался за спиной Виталия. Он то надувал щеки, с таким усердием, что чуть не лопался, то переваливался рядом по утиному ставя ноги и становясь удивительно похожим на своего иностранного собеседника. Несмотря на жаркий вечер в конюшне было на удивление прохладно, и из денников по домашнему фыркали лошади хрустя морковкой и свеклой.

 

 

Кучер круга катания на пони

 

Итак, 18 сентября1978 года я стал полноправным сотрудником Московского зоопарка. Я написал заявление и меня приняли! Я чувствовал как будто попал неожиданно в лошадиный рай. На следующий же день я пришел на работу, заключавшуюся в том что я сидел на козлах и делал важный вид, щелкая вожжами и кричал -Ннно!- Пошел!!!
Одет, в первый день я был неважно и несмотря на свой отчаянный вид все таки продрог и в конце основательно замерз! В оглоблях бегали основные работники- миниатюрные пони с умными глазами и носящие завораживающие имена : Буян, Марта, Магда, Байкал… Все лошадки упрямо бегали по кругу катая многочисленных ребятишек. Через несколько дней я познакомился и с будущим орнитологическим светилой – орнитологом Владимиром Мастеровым, который как и я, был вынужден начать свою трудовую деятельность с работы в качестве кучера круга катания, впрочем он был старше меня на 2 года и уже закончил школу.

Моя квартира поздней осенью оказалось пуста – мои родители разъехались. Мама уехала в командировку в Норвегию, ну а отец как всегда исследовал природную воду в Грузии при помощи своего любимого трития. Я остался один, впрочем нет, со своими животными дома и с лошадьми в зоопарке.

И вот так, каждый день , кроме понедельника, началась рутина. Я стал вместе с кучерами на тачках с понями вылетать к 10 утра на старую территорию парка, путь к которой пролегал через кривую улочку в городе. Сашка обычно бежал с красным флагом и отгонял как мух автомобили от тележек. Когда проходил дождь, то он придавал особенную звучность цоканью подков по асфальтированной дороге от новой территории до старой территории зоопарка. Из асфальта они выбивали разные ноты. Выезжали мы из конюшни в 9 часов 40 минут и после 14 часов мы уезжали обратно в конюшню. Все дети советской Москвы нас ждали с нетерпением! Еще бы мы были единственным лошадиным развлечением на всем советском пространстве в 70-ые годы. Первый за рулем управления нашей лошадиной колонны , на головной лошади, под грозной кличкой «Ку-ку» восседал сам Виталий Иванович более похожий на перезрелый арбуз нежели на лихого наездника. Виталий важно раздувал щеки и высоко держа вожжи как на скачках наездники в своих качалках , чмокал и громко кричал неожиданно лихим визгливым голоском
– Феелл!! И видимо этот возглас был настолько отработан . что всем был понятен, а особенно Ку-ку, что тот рвал после окрика тележку из под ног. Мы -же вереницей устремлялись за Ку-ку, чмокая и размахивая вожжами и прутиками над спинами поняшек. Было непонятно, как такие маленькие и пузатенькие лошади ухитрялись тащить за собой довольно-таки солидные телеги и заодно здоровенных бугаев, восседавших на своих задницах на детских скамейках тележек. Иногда Виталий привставал на жирненьких маленьких ножках, захватывая в горсть левой пухленькой ручки вожжи, а свободный конец правой ручкой обрушивал на испуганную заупрямившуюся пони серию хлестких ударов. И мы с грохотом и гоготом вкатывались в ворота старой территории зоопарка, осаживаясь только на самом кругу огороженном низеньким зеленым металлическим заборчиком, по инерции несясь по кругу, постепенно сбавляя ход. Огромная толпа по выходным дням бурлила около круга катания, выстраиваясь в большие очереди, сравнимые лишь с очередями за выброшенными дефицитными джинсами или импортными ботинками. Люди волновались и бдительно следили, как бы кто нибудь не пролез без очереди. Впрочем, некоторые сообразительные папаши бросали своих чад через заборчик, которые бежали к нам с билетиками в руках и бравшие на абордаж наши тележки. Остальные же смирно ждали своей очереди, стоя чуть ли не по часу два, а мы выстраиваясь в ряд неслись с детьми по заколдованному кругу, в центре которого стояла сначала статуя золотой рыбки, а потом статую поменяли на статую леопарда перед прыжком. Во всех деталях я заучил все линии этих статуй. Думаю, что если надо будет восстановить при утрате этих произведений искусств ихний облик, то я смело смогу взять на себя эту обязанность.
Мы весело перебрасывались шуточками с коляски на коляску, запрягали и распрягали поней к концу рабочего дня. Пони же, к концу лошадиного рабочего дня равнявшемуся 4 -м часам, уставали, покрывались потом, и, раздвигали бока в учащенном тяжелом дыхании. Все время рабочего дня Виталий громко кричал, широко раскрывая свою красную глотку бросая окружающих в священный трепет, но никто так и не мог ничего понять из звериного крика начальника круга катания. Изредка нас посещали знаменитые столичные артисты со своими детьми. Очередь почтительно раздвигалась, пропуская звездные семьи вне очереди к поняшкам. Все начинали лихорадочно совать клочки бумаги, книжки различного содержания для получения автографов. Приходил со своей дочкой Геннадий Хазанов и мой любимый артист – Андрей Миронов. Во время катания своих детей им дозволялось стоять в ожидании на рабочей зоне кучеров, а не в толпе за забором вместе с посетителями.

 

Черная касса круга катания на пони

 

Шестого октября я наконец то получил первую зарплату – целых 29 рублей пятьдесят девять копеек! Я купил торт и половину своего заработка с гордостью отдал своей маме- теперь я не иждивенец!

Наши же по прибытии на конюшню ввергались в общий запой. Виталий , собрав деньги с кучеров, посылал гонца за пузырями водки, бомбами, бормотой распиваемые затем в комнатах отдыха и прилегающих наружных пространствах где стояли какие либо внятные скамейки. В сбруйной можно было всегда обнаружить остатки загулов в виде пустых пузырей. Если бормоты не хватало, то тогда Виталик доставал заветную бутыль с зеленой жидкостью – денатуратом и все жадно ее выпивали. Во время ежедневного загула все мешалось в одну кучу: кучеров, конюхов, мастеров с прилегающего к нам хоздвора и их начальников. Гонцы не прекращая бегали за бомбами, пока все не напивались в сисю. Некоторые падали там где их заставала роковая доза спиртного. Что, впрочем, было более редким событием, принимая во внимание редкостную спортивно алкогольную подготовку кучеров и… и не менее редкостную доходность круга катания на пони. В конце рабочего дня закрывалась касса круга катания и кассирша Надежда посчитав дивиденды уходила унося с собой в дамской сумочке всю выручку. Однако пони с кучерами продолжали катать детей. Мне было непонятно, откуда вдруг у пассажиров находились все новые и новые билеты. Однако природная наблюдательность сделала свое дело и я заметил как Виталик и наши старейшие кучера отходили с сторонку и продавали повторно билеты , которые они не надрывали при получении их от прошлых посетителей. Хватало 15 минут, чтобы всем сделать себе вторую, а то и третью зарплату. Смекнув, я стал проделывать точно такую же штуку, справедливо рассудив- что если нашим кучерам и самому начальнику это позволено, то и мне, следовательно тем более позволено. Прособирав таким же образом себе деньги на протяжении недели я навлек на себя подозрение Сережки Пронина – шестнадцати летнего парня постоянно участвующего в пьяных дебошах и курящего как паровоз, и несмотря на юный возраст уже имевшего вид пропитой и бывалый. Пронин не замедлил поделится своими наблюдениями по поводу меня с Виталием Ивановичем. Ну а тот не замедлил, в свою очередь, появиться у моей тележки во время сбора наличных денег с посетителей, – Шы пошемсю не дрывесь билеты?
– Я не понял Виталик, – ответил я собираясь с мыслями.
– Ты бырешь дентги ? – раздельно и медленно тщательно выговаривая слова сказал Виталик.
– Ну да! Вы же тоже берете! У вас тут все берут- ответил я.
– Шы дошень отдавать дентги в общый пользование. Мы собыраем на впшику, на водку и пьем. Шы тоже дожен пыть.
– Я непьющий, я вообще не пью -заявил я
– Не еб-т! Раш шобираешь знашит долшен пыть- побагровел Виталик
– Я не буду пить, а деньги буду продолжать собирать- ответил я
– Я теше не даш! – заорал Виталик.
Я пожал плечами, но действительно Виталик встал около моего экипажа с поней, а всех посетителей отправлял на соседние пьющие экипажи. Однако через какое то время он сдался, так как я стал отходить в сторону и продавать свои билеты на стороне. Ничего он не смог со мной сделать и в итоге от меня отстали и вечно пьющие кучера и сам Виталик. А мои финансовые дела резко пошли в гору – проработав около 3- х месяцев, благодаря второй внеплановой зарплате я обзавелся всевозможной фотоаппаратурой и атрибутами в виде брезентовых палаток , болотных сапог, широких лыж для лесных походов по Шатурским болотам и речке «Цне». Купил новую фотоаппаратуру взамен старенького «Зоркого». Действительно и тогда длиннофокусные отечественные объективы и навороченный фотоаппарат Зенит стоили не одну мою месячную зарплату. Виват! Кругу катания!
Ну а наши же кучера войдя в очередную пьяную оргию усаживались вкруг около напившегося Виталика, сидящего на стуле в конюшне с упоением распевавшего блатные шлягеры. Кучера смеялись . Ноты он брал верные, но голос при этом у него был препротивнейший,- – Квавочка ! Ваммм водочки! А можа момидорчики! Квавочка позвовьте Вав на вазговорчик! Шшак в кугу под шваями вкуууг твоей ювчонки кууутятся и вееяятся гысые мавьчонки» – «Дари дара дари дара! Дари дара! Воогни летят воогни-

 

Запряг-распряг

 

Самое трудное в моей жизни в первые дни работы на кругу катания оказалась наука запрягать и распрягать лошадей как в повозку так и их седлания. Этими манипуляциями мы занимались каждый день с 9 часов – шесть дней в неделю. Я же сначала все время путался в сторонах и положениях дуг, хомутов, седелках, подпругах, чресседельниках и вожжах. Постоянно пытаясь соединить в невообразимой конструкции ошибался чем вызывал справедливый гнев своего отнюдь несправедливого начальника.

Учителем по запряжке лошадей, несмотря на свою высокую квалификацию жокея ипподрома, неоднократно в прошлом победителя лошадиных турниров Виталий Иванович Бобков оказался из рук вон плохой он нервничал во время объяснений, а особенно потому, что я упорно отказывался понять хоть слово из его высказываний. Затем он срывался в крик и тут его переставали понимать и остальные. Всем было ясно одно, что он весьма недоволен и очень сильно
– Покофшись деваду нашш шшесо уфф улев нашов .Пофял?
-Что понял? – интересуюсь я. Виталий же начинал раздуваться как жаба, и, принимал красно-вишневый вид ,затем набрал воздух в грудь и более раздельно повторял
– Покормись деваду насш сшено увел нашов .Понял?
– Покормить леваду что-ль? – спрашивал я в свою очередь. На это Виталий широко открывает рот и кричал-
– Еб веся жшломьбувд ношов фофал!!!- По истечении такой Цицероновской речи- Ку-ку в испуге брал с места карьер, Виталий скатывался под сиденья и оттуда уже выглядывала только его задница. А вожжи начинали самостоятельно руководить Ку-ку. Тот весело скакал по территории зоопарка распугивая стайки ранних посетителей, прыскающих на изгороди загонов. А тележка с торчащей задницей Виталика с редкостной изворотливостью преследовала посетителей пытаясь забраться за ними на деревья.
Н-да один из таких дней начинался не очень удачно для Виталия Ивановича!
Оставаясь в конюшне заместо конюха в мои функции входило кормление животных ,уборка помещений и.т.п. С большим удовольствием я чистил денники и разносил сено. Я радовался тому , что не придется сегодня крутится как заколдованный по одному и тому -же кругу весь день. Главное в чистке денников, в присутствии лошади, это не подходить к ним сзади. Некоторые экземпляры лошадиной породы буквально вколачивали вас в стенку денника, если вы чем либо не понравились веселенькой коняшке и не успели вовремя слинять из ее каморки .Поэтому в приступе недовольства надо было взлетать через стенку , оставляя за собой огромные копыта предусмотрительно именно для вас одетые в железные подковы. При этом нападающая сторона издавала боевой клич и несколько раз ударяла задними ногами место где вы только что были. Некоторые лошади любили укусить вас в задницу, когда вы погруженные в интеллектуальную работу по уборке поворачивались к ним вышеописанным предметом тела. Но в остальном это были симпатичные милые животные трудящиеся иной раз с зари до зари тягая жирных наездников или таская по всему парку огромные телеги, выполняя миссию трактора.

 

Любимый тигр

 

Во время моей более чем знаменательной работы на кругу катания познакомился с тигром во время прогулок по зоопарку в свободное от работы время. Тигр меня выделял из толпы посетителей и увидев дальше не отрывал пристального взгляда. Он мурлыкал и терся полосатой шерсткой о решетку. Потом провожал мою уходящую спину тоскливым взглядом. По первой моей научной гипотезе -это необыкновенная любовь была обусловлена гастрономическим вожделением конины. Я пропах лошадиным запахом, который не отставал от меня ни на минуту. Еще бы! Мы переодевались в рабочую одежду в каморке на конюшне, а в ней стоял стойкий запах лошадиного навоза. К тому же я иногда ездил под верхом , без седла в выходной одежде. Поэтому, когда я передвигался по вагону метро, то изумление некоторых окружающих пассажиров часто выливалось в соответствующих репликах. Например, мне говорил какой нибудь благообразный взрослый стоявший рядом со мной :
-Тебе на конюшню надо, а не в метро ездить!
На что я обыкновенно ответствовал – А я там и работаю!
Впрочем, я гордился своим положением – ведь я рабочий человек! Не какой -то там тунеядец- школьник! Для проверки теории о лошадином запахе я приволок к тигру работавшего со мной на конюшне Володю Мастерова. Он, по моему предположению обладал такими же запаховыми особенностями, что и я. Тем более, что я заставил его прийти в рабочей одежде. Поставив Володю прямо напротив вольеры с тигром стал наблюдать. Но мой тигр так и не обратил на Мастерова никакого внимания! Я был его идеалом! Я был его фетишем! Мастеров в своем амплуа предложил мне –
Вов! Ты залезь через отбойник к сетке , и погладь его. Видишь, как он тебя любит!
Я долго стоял и колебался. Наконец-то мое благоразумие взяло у меня верх-
-А ты покажи пример! Может и залезу!

 

Я отказался быть в качестве подопытного кролика, который может внезапно превратится в обед для тигра. В начале ноября мой новоприобретенный советчик друг Алекс Мастеров отвалил в секцию орнитологии, ну а я после работы заскакивал к нему в гости. Таким образом, через него я познакомился и с другими орнитологами, работающими в то время в стенах доблестной птичьей секции Московского зоопарка.

 

Верхом

 

Тридцатого декабря, в конюшню , во время сильных морозов, начали завозить новых лошадей. Первой привезли лошадь повыше чем Ку ку – Лидка . Лидок оказался своенравной, резвой и сильной лошадью по сравнению с Ку ку. Наш Ку -ку был до этого для нас эталоном агрессивности и резвости. Однако Лидок недолго держал пальму первенства . За Лидком в короткие сроки появились и другие лошади с Московского ипподрома – «Гармоничная», «Балка». Началась новая мания среди юных кучеров – учеба езды на верховых лошадях. Упражнялись верхом, по аллеям Московского зоопарка, без всяких разрешений, мы пользовали лошадей исключительно без седла. Вася Вася – был решительным противником наших верховых упражнений, поэтому все проходило в режиме строжайшей тайны. К тому же левад для упражнений верхом нам не выделялось, и полей около городского зоопарка также не наблюдалось. Тем не менее мы начинали ездить по некоторым безлюдным асфальтированным дорогам новой территории Московского зоопарка с Лидка и Гармоничной. Как и все, сначала, я все время падал с лошади так как не мог удержаться на рыси. Ведь без седла нельзя облегчаться от колен – получишь травму позвоночника, а наоборот следует расслабляться и болтаться на спине лошади как мешок с картофелем. При этом, необходимо держать равновесие. Приятным исключением был галоп. На нем легко сидишь, и ощущаешь себя качающимся на волнах в бурном море. Тем не менее, скорость передвижения, и многочисленные препятствия не позволяли окончательно расслабится. Можно было не рассчитав инерцию запросто нырнуть со спины несущегося скакуна. Лучшим вариантом было улететь в пролетающие вокруг кусты. Я старался ездить верхом как можно больше. Но на первом этапе часто сваливался с лошади и хотел бросить это занятие. Но чувство удовольствия покачивания на лошади, и какой то сумасшедшей скорости, и какого то единения с мощным и сильным животным, и приобретения его силы останавливало, и заставляло меня снова и снова взбираться на гостеприимную спину скаковой лошади.

 

Дневник кучера

8 января 1979 года

 

Я вроде бы опять влюбился , не знаю что будет дальше! Сейчас живу вроде как бы перед ожиданием счастья. Боюсь сглазить, боюсь, что этого не будет!
Как бы я хотел бы все время быть молодым!- остановится и не стареть, не взрослеть!!! Я не могу смотреть на людей старше 30-35 лет!, И не думать при этом, что я когда- нибудь буду таким же! Я не хочу! Иной раз мне даже хотелось умереть, только, чтобы жить в самом расцвете! В самой жизни! А потом, что? Я не хочу стареть! Но самое главное, что я знаю, что я узнал.. надо смотреть вперед! Ни в коем случае не сожалеть о прошедшем! Не думать я то что рядом с тобой сейчас, или кто рядом с тобой – останутся! Нет! Иначе бы не было бы жизни! Одни уходят, другие приходят, и надо брать все именно в эту минуту! А если ты не берешь, значит ты обокрал сам себя!

 

13 марта 1979 года.

 

Я вступаю в комсомол! Рекомендации мне дает Алекс Мастеров и Тамара Манясева! Теперь мне хочется уйти с конюшни в секцию орнитологии, а нельзя, мне еще 15 лет , а в другие секции зоопарка берут с 17 лет! Наш Бобков Виталик внезапно заболел ( еще бы пить надо меньше!) и попал в больницу ( допился!). Его не было целых две недели , и атмосфера в конюшне неуловимо улучшилось- пьянок стало меньше, и кучера стали поспокойнее. Но счастью было суждено недолго продолжаться- вот и Бобков Виталий вернулся из своей больницы. Опять снова здорово! Все начнется по старому- по дебильному- по угарному… Думаю нужно линять… Надо бы при любом удобном случае поговорить с директором зоопарка Спицыном Владимиром Владимировичем. Только он один может мне помочь! Дорасти дескать!!! Тьфу ! Мне даже противно! Я даже не знал сколько препятствий будет чинить мой возраст! Тешу себя мыслью о том, что юность, это недостаток который быстро проходит.

 

18 марта 1979 года

 

Недавно подходит ко мне Лешка – зоотехник секции орнитологии и обнадеживает
– Весной будет нехватка людей, так что ты сможешь прийти к нам.
Сказать что я обрадовался- ничего не сказать : я лопнул от восторга! Это конечно ему Мастеров сказал. Конюшня со своими порядками мне опротивела вконец. Если все же не удастся перевестись в секцию орнитологии, то я летом уволюсь.

 

29 марта 1979 года

 

Сегодня после нудной работы на кругу катания- а я катал детей 3 часа 15 минут ( бессменно), меня наконец то отпустили по просьбе Тамары, для того чтобы я пришел на комсомольское собрание , которое начнется в три часа. Моим друзьям кучерам- матерщинникам и крамольникам очередной раз не понравилось, что я собрался вступать в комсомол и поэтому заставили меня как проклятого мотаться по кругу на козлах. До этого им не нравилось мое трезвенное бдение, и то что я не курил. А то что я буду комсомольцем у них в конце концов вызвало отвращение. Впрочем, меня их ненависть только подстегивала. На собрании было много народу и председатель комсомольской зоопарковской ячейки зачитал мое заявление при этом , как в старых фильмах про становление советской власти сказав
-Ну что, товарищи ! Примем! Парень то хороший, наш, зоопарковский! В доску!, Да и рекомендации на него отличные от Манясевой и Мастерова – наших товарищей.
С мест понеслись возгласы – «Примем!» «Чего не принять!» «Да я его знаю! Отличный парень!
Захлопали. Потом еще раз захлопали. Приняли единогласно! Предписали идти в райком на окончательное утверждение и выдачу комсомольского билета.

 

 

После собрания на обратном пути мне рассказала Тамара, что она по поводу моего перевода в пеликанник разговаривала с заведующей секцией орнитологии -Валерией Петровной Кагаевой , но она заупрямилась – пускай дескать дорастет до 17 лет. Тамара увидев мою расстроенную физиономию, добавила что когда будет недостаток рабочей силы, то Кагаева точно будет сговорчивей. К тому же она решила попросить Алексея Мурашова поговорить с Кагаевой по этому поводу. Ну а если Кагаева будет согласна, то с директором будет еще проще – уговорим! После расставания и я пошел на метро Баррикадную, где по дороге увидел Владимира, радостно сообщивший мне что через 20 дней уходит в армию. Причем не куда – нибудь, а в любимый его морской флот- будет моряком! Владимир буквально бредил морфлотом, и его даже не останавливало то что там он будет служить не два года, а целых три! А это ведь целая жизнь! Нет, подумал я, если мне придется служить- я попрошусь в сухопутные войска – два года, это не три! Хотя, конечно, кто нас будет спрашивать! Куда пошлют, там и будешь. Все таки меня больше греет перспектива высшего образования в МГУ.

 

18 апреля 1979 года

 

На конюшне все заболели ( все одно и тоже!), включая нашего мордастого карлика Виталика ( Бобкова) – то ли очередной запой, то ли очередное осложнение поджелудочной железы. Один из кучеров круга катания вечно пьющий с Бобковым и без него шестнадцатилетний Пронин Сережка уволился – нашел себе работу на заводе – там больше платят. Ну а мы остались с моим сверстником Сашкой и за конюхов и за кучеров. Работы навалилось много: навоз, отбивание денников, чистка левад, да еще и катаем на тележках детей. Боюсь что меня не переведут, тупо из за того что некому работать в конюшне. Одна надежда на новичков- к нам хотят устроиться работать новенький парень и девчонка…

 

23 апреля 1979 года

 

Девчонку не приняли из за собаки Надежды ( никогда не думал, что билетерша имеет такой вес!)… Дескать она девушка, а ее в мужской коллектив! Нельзя- вдруг отымеем! Это типа мы звери какие то опасные в этой долбанной конюшне сидим. Она не права рожденный пить другого делать не может. Девчонка расстроилась и куда то провалилась. Остался только новенький парень! Хорошо, что нас хоть не заподозрили в мужеловстве! В конце концов в Советском Союзе не было гомосексуализма! Это нас спасло! Так что хоть его должны взять! Мастеров опять разговаривал с Валерией Петровной и она пошла по мою душу к директору. Тот согласился с моим переводом, но с одним условием- получить согласие от Надежды. А она сволочь не согласилась! Я ее упрашивал , но эта идиотка стояла на своем! Тупая до чертиков ничего не может понять! Так что если новенького парня не возьмут, то прощай моя орнитология, прощай родимый дом! Хреново ,что все таки не удалось! Но в принципе половина дела сделана- я добился согласия от директора зоопарка, заведующей орнитологии и зоотехников секции орнитологии. Сейчас, как я думаю, что мне может помочь Тамарка со своей комсомольской организацией. Даже странно что столько людей принимают столько участия в моей судьбе. Может мне уволится, а потом заново поступить, но уже в секцию орнитологии? Надо бы насчет этого прощупать обстановку…

Орнитология! Владимир Мастеров с Алексеем Мурашовым загнездились! (строят гнезда для птиц) , и грифы занеслись, да так, что снесли огромное в крапинках яйцо, которое у них тут же отобрали и положили на подоконник- пусть лучше здесь полежит- спокойнее! Там оно благополучно и стухло. Но видимо орнитолог на то и орнитолог чтобы вечно вмешиваться в птичьи дела. И если сначало Мурашов с гордостью нес грифовое яйцо по всему зоопарку и у всех возникало ощущение что Алексей сам его снес, то после того как оно стухло, его стыдливо выкинули на помойку. Владимир Мастеров завел себе принесенного в зоопарк ястреба тетеревятника и каждый день вышагивал гордо на работу и с работы домой неся сказочную хищную птицу в клобучке. Мастеров мне посоветовал, что если я проберусь в орнитологию, то мне придется мешать корма недели две, и чтобы я не упрямился и побольше обращал внимание на орлиную поляну, особенно приглядывал за кумаями и сипами. Корма! Да я готов без выходных дней работать, лишь бы взяли на работу!

 

24 апреля 1979 года.

 

Лед тронулся! Господа присяжные заседатели! Лед тронулся! Сегодня! Я сходил сегодня к Валерии Петровне сказал, что увольняюсь с круга катания , с тем чтобы следующим днем подать заявление о приеме на работу в секцию Орнитологии. Кагаева выслушала меня оборачивается к Кудрявцеву и говорит –
– Станислав Михайлович! Сходите к Владимиру Владимировичу и скажите что Алекс если не перейдет в секцию орнитологии, то он уволится! А зачем зоопарку терять хорошего работника?
На том и порешили. Станислав Михайлович , впрочем его все в зоопарке за кулисами почему то называли ласково «Стасик» был орнитологом и ученым с большой буквы специализирующимся по утиным, т.е по пластинчатоклювым . Этого, на мой взгляд тогдашнего молокососа – старичка можно было встретить в любом месте зоопарка. Он внимательно вглядывался в пруд или в вольеру на какую либо птицу или сообщество птиц, делая свои мысленные заключения. По его выводам формировалась птичья судьба и воссоединялись новые счастливые и несчастливые супружеские птичьи пары. Именно по соединению пар хищных птиц у него с Мурашовым была постоянная конкуренция. Алексей нередко взрывался, когда по его мнению Стас ошибался. Однако, Станислав Михайлович обладал непререкаемым авторитетом в глазах директора зоопарка, и поэтому учитывалось только мнение «Стасика». Безусловно в моем случае лучшей кандидатуры для убеждения директора зоопарка посмотреть на мой возраст «сквозь пальцы» на тот момент просто не было.
После переговоров в секции орнитологии на высшем уровне я пошел в райком получать новенький свой комсомольский билет. Теперь я комсомолец! Юный боец! Ёшкин кот!

 

14 мая 1979 года

Володя  Мастеров уже трубит в армии, я насчет него спрашивал Алексея- тот говорит
-Учится наш Мастеров в Севастополе в школе водолазов, – потом, Алексей перескочив с темы Мастерова внезапно стал вспоминать как сам служил в армии. Там в армии он быстро рос в положении, по причине оконченного высшего образования и поэтому как особенно грамотный стал полковым почтальоном. Как военный почтальон он пользовался бешенным успехом среди женщин, был рубахой парнем – бил всех смертным боем кто к нему приставал, а под конец задержал английского шпиона, когда тот засовывал в стену казармы какой то в трубочку свернутый листок, и за это его произвели в чин майора КГБ. В этом чине ,он стал заниматься тайными разведывательными операциями, получая ставку 300 ре в месяц. Для того чтобы его не заподозрили такие как мы, ему посоветовали – съ имиторовать продажу щенков от южнорусских овчарок и кокер-спаниелей. Однако имитация не удалась- так как они реально стали разводиться и приносить дополнительный доход в семью Мурашовых. -И сейчас! – Говорит он – Продолжаю свою разведывательную деятельность. Так, я ездил с разведкой к Приказчикову (   ленинградский опытный сокольник) с миссией тайно выведать у приезжих к нему шпионов с какой целью они приперлись в Ленинград. –

 

Слушать Алексея было занимательно, не нужно было ходить в кино, он рассказывал все куда увлекательнее чем все режиссеры кино и театра вместе взятые. Поэтому было трудно отделить правду от вымысла, но нам было это не важно…яркие Алексеевы рассказы того стоили… Ну и талант у человека! Так завораживает, что хочется идти с ним хоть на край света! После рассказов Алексея пошли мы на поляну орлов и отловили Кольку- так зовут степного орла , с больными лапами. Пододерматит. Отловили , принесли в секцию орнитологии и стали у него гной с лап удалять! Я его держал, и сумел продержать в течении кровогнояспускания с разрезанием лапы ножницами только в процессе хирургии одной лапы. У меня наступило ощущение усталости ( хоть он и весит около 3 килограммов), потом у меня закружилась голова, появилась тошнота, и все звуки я стал слышать как из ваты. Не выдержав, я отдал птицу Тамаре и не знаю как доплелся до туалета. Там я стоял и во мне все время бегала суетливая мысль мучавшая меня до этого целый год:
-А правильно я выбрал направление в своей жизни? Не остаться ли мне простым любителем птиц? – но отогнав от себя как надоедливую муху, свои рассуждения, оклемавшись, я вышел из уборной и предложил сменить Тамару. Она же постояв немного с облегчением отдала мне обратно птицу в руки – видимо у нее начались те же ощущения что и у меня. Во второй раз я стоял более твердо и спокойно, хотя где то на задворках сознания осталась какая то неуверенность : вдруг я грохнусь в обморок? Подлечив таким образом орла и перевязав ему лапы мы выпустили птицу обратно в клетку вознаградив последнего пятью мышами. Затем мы занялись длиннохвостой неясытью под названием «Хлопушка» Выдернули ее отломанные перья и отнесли ее в сарай стоящий около индийских журавлей. Дойдя до овальной вольеры с белками на новой территории в пушном ряду и Алексей выманил для себя у служителя родившегося там бельчонка у которого мама – даурская белка, а папа является приамурской белкой. Вернувшись обратно на старую территорию мы стали оборудовать певчий ряд специально приготовленными до этого ветками. Алексей при прилаживании веток просвещал меня насчет кружащихся около нас воробьиных птиц:
-Лесной конек- видишь серая птичка которая бегает около нас по полу! Этот зарянка- серенькая птичка с красным горлышком! – Далее последовали кукушка, горихвостка, щеголеватый зяблик с хохолком! Соловей- большеголовая невзрачная птичка с большими и ясными глазами. Особенно соловей хорош в дикой природе, после я часто любовался за поющей птичкой в Кусковском парке рядом с которым жил в то время.

 

25 мая 1979 года

 

К чему цивилизация на земле? Для чего? Наверное эти мысли волнуют всех! Только люди не замечают этого за своими повседневными делами. Один мудрец сказал, что смысл разума в том, что природа познает себя через разум.

 

Московский зоопарк 70-х годов

 

В то время Московский зоопарк представлял из себя комплекс зоологических отделов, которые дружили с друг другом и поэтому процветал натуральный обмен, заключавшийся в том, что коллектив одного отдела- скажем хищных животных отдавал излишки продукции ( в виде мяса) другому отделу- скажем в обезьянник и получал оттуда бананы, апельсины, в свою очередь и турья горка или млекопиты новой территории отдавали в общий кормовой котел морковку, картошку, капусту, а взамен получал кусочек мяса, или творога с яйцами. И при этом никаких денежных отношений! Одна родовая, братская помощь. По мере достижения более взрослого возраста я начал переходить по иерархической лестнице вверх и следующим моим пунктом назначения в Московском зоопарке стала секция орнитологии. Я очень увлекся хищными птицами, и буквально ломился в эту секцию, с трудом дожидаясь когда же мне исполнится 16 лет и я смогу наконец то стать счастливым членом, дружной семьи «рабочих по уходу за животными» Московского зоопарка.

 

Секция орнитологии Московского зоопарка

 

Я вхожу в напоенное зоопарковское зеленое утро,
насыщенное криками горлиц, сидящих в
вольере над головами фазанов с павлинами.
С зацветшего пруда несется утренняя прохлада
и болотный запах. Кличут лебеди и покрякивая утки
деловито снуют по зеркальной глади пруда.
болотные черепахи вытянув свои шеи провожают
меня любопытными взглядами со своих уютных
мокро-черных коряг, живописно окружавших воду.
Это самое лучшее время- нет еще посетителей
толпящихся у огороженных заборчиков вольер, и
отпускающих громкие возгласы, и тогда в это время
место сие напоминает дикий полный живности край.

 

 

Наконец прошел долгий зоопарковский год, и меня перевели на другую точку зоопарка – в секцию орнитологии, перед переводом попрощавшись со своими друзьями в конюшне, я простился и с забавными поняшками и со своими ставшими любимыми скаковыми лошадьми. Второго июня 1979 года, но уже в качестве рабочего по уходу за животными, ( это не какой то там кучер круга катания) вступил на землю обетованную , а именно на бетонный пол пеликанника расположенного на старой территории зоопарка. Впрочем, когда я пришел, еще никого не было, а ключи на проходной я не стал брать, по причине нежелания выглядеть новоявленным выскочкой в глазах нового коллектива и в котором начинал свою новую трудовую деятельность. Первым появился здоровенный парень в обтягивающих штанах, с явственно выделяющейся задницей, и немного приблатненного вида – Юрочка. Почему то его все тут звали Юрочкой. Мы с ним покормили пластинчатоклювых живущих на большом и малом пруду Московского зоопарка, а потом отправились ловить самку сухоноса с ее детенышами. Сухонос шипел, ругался и всячески отгонял нас от своих чад. Только ему ничего не помогло, и я торжествующе вцепился тому в крыло и быстро перебросил гуся под мышку, пока Юрочка догонял разбежавшихся гусят по пруду. Всю семейку мы переправили в отдельную вольеру. За заборчиком стоял низенький зоотехник Матвеев Миша и немного тонким визгливым голосом управлял нашими действиями. Папу сухоноса мы не стали ловить, так как тот носился по воде пруда -шипел и всячески возмущался нашими действиями , при этом не спешил бросаться к нам в объятия. Как молодого бойца комсомола, меня сразу же бросили на уборку самого большого пруда, на котором я проковырялся с 9 утра до 13 часов дня. Все было завалено окурками, стаканчиками из под мороженного и многочисленными бумажками. У меня было ощущение, что никто не убирался до моего прихода, судя по солидным бакам мусора которые мне пришлось отвозить на мощной ручной телеге на помойку, лавируя при этом между посетителями зоопарка. Когда я после произведенной генеральной уборки пришел в пеликанник, там вальяжно сидел наш Юрочка, заложив ногу за ногу и очень мило беседовал с каким то парнем ни о чем, – явно я им помешал.
-Я покормил орлиную поляну- сообщил мне Юра ,и , продолжил беседу со своим другом. -Что ж!- вздохнул я – Пойду я туда и уберусь.
И не зря пришел – на поляне орлов как никогда было мало мяса. Мне внезапно захотелось крикнуть:
– Товарищи !Тигру в зоопарке не додают мяса!
Но не стал… Нельзя наживать себе врага в своей отчизне…

 

5 июня 1979 год.

 

Сегодня я подкинул «свинью» своему зоотехнику Мише Матвееву, покормив пруды, я укатил на орлиную поляну и занимался только ей до полудня!!! Не спеша, наблюдая за орлами и грифами, прибрал поляну, а затем поставил должный запор на двери – где сидел ястреб тетеревятник Шумкар, и предварительно его распутав из узлов должика и опутенок. При этом подумав , что у ястреба все таки плохая присада – надо бы переделать. Дал ему в награду голубя а потом покормил всех остальных хищных птиц. Мяса им на этот раз хватило….
Захлопнув калитку «Поляны орлов» , я вдруг почувствовал железную хватку на моей лодыжке.
-Не успел, – пронеслось у меня в мыслях. Беркут специально пасший меня во время моей уборки , наконец- то добился своей цели. Его лапы сомкнувшись пальцами с когтями, не успокоившись, начали сжимать ногу с разной амплитудой и с какой то нечеловеческой силой. Нога неприятно заныла, пронзительная боль воткнулась в мой мозг.
-Все! Конец! – пронеслось в голове, – А я ведь так мало пожил, а мог бы пожить и по более- если бы не устроился работать в зоопарк!
Внезапно, беркут ослабил нажим и бросив мою ногу, поскакал прочь по поляне, помогая себе крыльями . Нога неприятно онемела.
-Проклятье, – выругался я, и схватив метлу, прихрамывая стал подметать поляну от многочисленных остатков от пиршеств хищных птиц и многочисленных бумажек оставленных посетителями.

 

После окончания уборки, я хромая, поплелся в направлении секции орнитологии, где обыкновенно сидели зоотехники и заведующая орнитологии, а в других комнатах были вольеры с птицами. Секция орнитологии – это зеленое деревянное здание дореволюционной постройки, находившееся в аккурат напротив слоновника. В открытой вольере шлялся как всегда огромный самец африканского слона, и не преминувший , по обыкновению запустить мне вслед огромный камень подобранный у себя под хоботом. Этой забавой он периодически занимался, подстерегая незадачливых орнитологов оказывающихся на крыльце секции орнитологии. Камень неприятно щелкнул в дерево около моей головы.
-Ну и денек, сегодня!- Обреченно подумал я, и ввалившись в секцию, оперся о стену. Из коридора выскочил Алексей и прошмыгнув мимо меня помчался, на ходу вскинув руку и запустив в животное связку зоопарковских ключей. Метким пушечным ударом уложив на месте скачущую голохвостую крысу.
– А-а, Алекс ! – Алексей счастливо улыбаясь пошел ко мне обратно держа крысу за хвост. Он живо мне напомнил того слона -снайпера, охотящегося сегодня за мной. Крыса неподвижно болталась.
-На держи, на здоровье!- И сунув ее мне в руку ,бросил вдогонку – Скормишь орлам!
-Орлам мало было меня!- растерянно проворчал я, глядя на крысу болтавшуюся у меня в руке. Крыса не желала оживать и быстро холодела. Вздохнув, и бросив ее в ведро с прочими представителями грызунов, я поплелся на пеликаник, где мы готовили и хранили корма для птиц старой территории. Там, Юрочка с кислой рожей, меня встретил и что то пробурчал по поводу того что ему пришлось лопатить весь пруд одному, но мое железобетонное алиби не дало ему возможности высказываться дальше.
-Мяса ему сегодня не досталось – констатировал про себя я, и поэтому и он такой угрюмый как «айсберг в океане». Мясо, Юрочка, продавал налево цыганам, которые тоже сегодня на меня сердито смотрели из за отбойника вольеры бегемотов находящегося в аккурат напротив пеликанника.
-Обломилось всем! – подумал я с ехидцой. Наконец то мои любимые хищные птицы стали нормально питаться! В отместку, Юрочка ,отправил меня разносить траву по пруду с пластинчатоклювыми при этом дополнительно загрузив меня баками с комбикормами – вечерняя доза гусей. Но мне это даже понравилось – приятно размяться за баками после работы с хищными птицами.

 

Потом Юрочка умотал домой, но вместо него опять появился зоотехник орнитологии – Мурашов Алексей , но теперь уже в сопровождении с Остапенко Владимиром Алексеевичем – солидным мягким и отзывчивым орнитологом казавшимся мне, тогдашним юнцом- очень и очень взрослым, и по профессорски очень и очень вежливый, и по настоящему, очень по интеллигентски добрым и мудрым человеком. Собравшись вместе, такой замечательной кампанией мы с упоением принялись измерять выловленных нами в вороньей скандинавской ловушке серых ворон. Вороны каркали и пытались нас изувечить своими острыми как бритва клювами. Конечно, основной удар пришелся на меня! Наши же ученые мужи получали травмы только от рулеток!

 

СОВЫ

 

“У большинства ночных птиц
огромные глаза…….Я полагаю,
что такие глаза нужны им,
чтобы вбирать в себя каждый
луч. Джильберт Уайт
1773 год.

Сарайчик был так себе- деревенчатый с темными прогалами перемежающимися цветными пятнами долженствующие обозначать плановую покраску по стандартам ГОСТ. Это было восхитительное место, постоянно полное пищащими совами разного калибра, с огромными серыми пуховыми шарами – представляющие из себя обыкновенных неясытей, с ярко выделяющимися огромными темными глазами окруженные великолепными ресницами, и рыжие совы , с желтыми глазами являющимися самыми распространенными в Подмосковье ушастых сов. К тому же сарай стоял сзади вольеры журавлей в зоопарке. Среди сарайчиковой глухомани плавно двигался Ваш покорный слуга, всовывая в огромные развевающиеся пасти сов кусочки расчлененных лабораторных мышей. Обыкновенно совы схватив кусочек мыши прикрывали от удовольствия глаза, а проглотив огромным красным ртом столь вожделенное лакомство, с удвоенной энергией начинали требовать очередную порцию. Остальные совы видя что кормят не их, начинали заходится от стонов « Пи- пи – пи!». В конце семидесятых годов, в московском зоопарке, совы не размножались в силу многих причин. И одна из причин заключалась в том что зоопарк был ориентирован в первую очередь на демонстрационную часть, то есть на экспозицию, а экспозиция , выставка – это лишнее беспокойство для сов, и как следствие – тревожность и отсутствие размножения. Однако размножение – это главная аксиома солидного зоопарка. У нас не было разводных совят , и для выпуска на волю сов мы их получали от горожан, которые с их точки зрения делали благое дело – они подбирали, кормили и спасали найденных птенцов сов от злой природы. Горожане приносили их пачками в зоопарк, и мы , упрямо, ругаясь с кормокухней зоопарка по поводу перерасхода кормов, выкармливали выбитыми мышами совят, а затем учили их ловить в природе добычу. Потом мы выпускали сов на волю, а с ними заодно улетали на волю потраченные советские народные зоопарковские деньги.
Все действо происходило в конце 70 -х годов, – эпоху разгула «безжалостной коммунистической диктатуры». Московский зоопарк был пока одним из единственных зеленых островков Москвы, и то время когда Москва катила мимо на своих жигулях , волгах , троллейбусах и автобусов – в зеленом зоопарковском царстве – окруженным краснопресненскими прудами, шла своя напряженная жизнь животных и сотрудников зоопарка, спаянных вместе общими проблемами.
И я каждый день, стал передвигаться в темном полумраке внутренностей зоопарковского сарайчика , разделывая бедных лабораторных мышек , при этом щедро оделяя ими своих подопечных. Один из пушистых комочков, настолько увлекался приемом пищи, что вцеплялся в мою руку своими сверхострыми когтями и не отпускал меня до тех пор пока полностью не насытится. Причем он абсолютно не реагировал, когда я принимался теребить как родитель его пушистую голову, с огромными ушами, обнаруживающиеся под столь мягким , светлым пухом . Так, после непосредственного выкармливания совят, мы переходили к непосредственному обучению их ловле живой добычи. Для этого мы выбирали исключительно темных мышек, как наиболее соответствующих природному окрасу особей сажая их в огромный жестяной открытый жбан с высокими стенками , засыпанным опилками, ветками и листьями, с тем , чтобы мышки могли прятаться под ними, но все же не убежать за пределы контейнера. И совята принимались забавно раскачивать головами и поворачивать ее под всевозможными углами с тем, чтобы лучше разглядеть содержимое бака, с тем, чтобы затем бесшумно приземлиться внутрь, схватив зазевавшуюся мышку. И этим они занимались до тех пор, пока не вырастали во взрослых умудренных опытом ловли сов и впоследствии допускавшиеся комиссией состоящей из орнитологов зоопарка и конечно меня – к священному действу в их жизни- жизни в природе! Впрочем, привыкшие к халявной жизни, некоторые совы не улетали от места выпуска, а принимались и на следующий год гнездиться в заброшенных галочьих дуплах и вороньих гнездах и выводить своих очаровательных воздушных малышей. Обыкновенно они рассаживаясь на торчащих палках огороженных огородов – призывно пронзительно пищали, с тем , чтобы их родители не забывали о своих обязанностях и вовремя их кормили. В такой обстановке чувствуешь себя безусловно причисленным к зарождению жизни. Основное количество горожан и прочего народонаселения, безусловно встречаются с этими ночными приведениями, но…не замечает … Да и как их увидеть, если мимо пролетает совершенно бесшумно птица в ночном полумраке. Наверное, мало кто задумывался шумят ли птицы, когда летят? Иногда Вы можете услышать хлопок крыльев, и всего -лишь, но и в основном, никто-же не слышит, как летит ворона, голубь, или синица … Это продолжается до тех пор, пока Вы не почувствуете, как летит сова – она появляется и перемещается по пространству как привидение, лишь обозначая свое присутствие своей неслышно скользящей серо-лунной тенью. Такой феноменальный успех тишины достигается у сов, благодаря наличия на рулевых и маховых перьях по краям небольшого мягкого опушки, что совершенно сглаживает любые звуки в воздухе. Ну а кричат они громко! Вызывающе! Кидая непосвященного в мистический ужас перед ночным лесом. Особенно этим отличаются взрослые совы в брачный период. Не скрою, периодически я забавлялся тем что проходя по лунным полянам и слыша дикий стонущий крик серой неясыти несущийся над полем на расстояние нескольких километров, очаровывавший свою вторую половину- вторя его интонациям подражал ему. Сначала, поскольку не мог хорошо подделаться голосом под сову, мой собеседник не понимал меня и презрительно затихал. И лишь впоследствии, после долгих моих тренировок, добившись идентичности к совиному крику, я смог беседовать с совами, во время моих прогулок по темным полям. Обычно совы не летают, где попало, как это может показаться непосвященному. Они имеют строго определенные охотничьи угодья, на территории которых и обустраивают свои гнезда. На охотничьих угодьях имеются свои наблюдательные пункты, где они пребывают в строго определенное время. Поэтому узнав их любимые присады, на которых они вокализуют или охотятся на грызунов, можно с ними встречаться хоть каждый день, приходя в определенное время, в определенное место, в определенный час. Таким образом я частенько изображал из себя пассажира ждущего на остановке под оголенным суком дерева, а сова – долгожданный автобус вечно нерадивого транспортного агентства. При прилете на свою смотровую площадку неясыть, покрутив предварительно своей огромной башкой, которая становилась все больше и больше в ночное время, испускала гробовой душераздирающий крик, на который, из-за кустов, я отпускал ответный стон. Сова, подумав, отпускала следующую реплику, и таким образом мы переговаривались минут 20, а затем неясыти хотелось видимо поближе со мной познакомиться, и она начинала ко мне перелетать, уговаривая меня последовать ее примеру и тоже перелетать к ней с ветки на ветку. В силу своей комплекции летать мне как-то было несподручно, и поэтому приходилось оставаться на месте. Сову, явно шокировало такое поведение, и подлетев поближе ко мне и установив, что никого , кроме пренеприятнейшего в моем лице субъекта у которого то даже перьев нет, и не было, огорчалась и скрывалась от меня в ночные сумерки леса. Таким образом, у меня, появился ночной товарищ, с которым мы вели неторопливые беседы на различные актуальные лесные проблемы.

Одно время, во время работы в секции орнитологии, у меня жила обыкновенная неясыть. Взял я ее для непосредственного изучения поведения этого любопытнейшего представителя совиных. Днем она сидела на ветке прикрепленной к стенке комнаты, под ней я предусмотрительно расстилал газеты, и весь кал собирался строго в одном месте, и таким способом я решил вопрос чистоты в квартире. Она сидела, сощурив свои огромные коричневые глаза и не делала попыток где либо полетать, зато в сумеречное, ночное время принималась шарахаться по комнате с громкими швырянием различных предметов на пол, тем самым представляя собой ночную вредную особу выжидавшую, когда вы прикорнете, и со злобой швырявшая все, что попадется под руку. Спать было совершенно невозможно, и тут меня осенила великолепная мысль. Мой подоконник был совершенно свободен, а задернув занавеску, подоконник превращался в клетку с огромной полотняной стеной, и сова могла сколь угодно бегать по нему ,не производя практически никакого шума. Она так и делала, бродила себе ночью по подоконнику, изучала сквозь стекло окна обстановку снаружи, нисколько меня при этом не беспокоя. Но пришла весна, и сова принялась досаждать нас дикими нечеловеческими криками. В первую ночь такой вокализации мы долго не могли понять , что происходит, было полное ощущение , что кто-то кричит с пустынной улице , взывая о помощи. В холодном поту, выныривая со сна, я бросался к открытому окну, слыша то предсмертные хрипы, то душераздирающие стоны, вглядывался с балкона в сумерки и…. никого не обнаруживал. И лишь набравшись смелости и сбежав на улицу вниз, я услышал этот крик из своих окон, несущийся отрывистыми стонами, как будто жертву душили, и она набиралась в очередной раз сил и испускала отчаянный вопль.
. Всю весну сова услаждала слух нашего дома, и поскольку никто не мог понять ни дислокацию доносившихся звуков, ни кто их производит, то выросла целая легенда о насилиях творящихся под сенью ночи толи на чердаке, то ли под кустами, то ли в квартирах, но в одном сходились очевидцы местом действий преступной группировки был выбран наш дом , со всеми прилегающими к нему кустами и деревьями, Беседа таких очевидцев примерно выглядела так:
-Вы слышали как на чердаке вчера кого-то били! Как он бедный кричал! Как умолял о помощи!
-Да , слышал, – ответствовал другой очевидец – И во дворе творилось что-то ужасное. Кто- то плакал , и стонал!

Наконец, не выдержав ночных прослушиваний, я выпустил сову на волю в лесу, и она долго радовала нас своим присутствием около деревенского дома являющимся дачей моих родителей под Бологово. Неясыть в последствии нашел себе супругу, и у них была масса очаровательных пушистых совят. Они рассаживались по забору, и, попискивая, требовали от своих родителей что-нибудь покушать.

Одним из способов содержания хищных птиц с успехом опробованным нами было содержание сов на опутенках (кожаных ножных ремешках). Мы прибивали над косяком двери ветку, ставили на нее вертлюг- чуть по изящней нежели чем используется у собак, цепляли должник(основной ремешок), и совы вполне хорошо обживались на присаде. После того, как они привыкали к своему месту, и днями спокойно восседали на жердочке, мы их отвязывали, и совы пикировали по ночам на наглых крыс, шарящих по ночам в доме в поисках съестного, обратившие всех местных деревенских котов в позорное бегство от полчищ озверевши голохвостых созданий.

Я не боюсь крыс, но я против, когда ночью эти мерзкие ублюдки запрыгивают ко мне на кровать и водят своими крысиными хвостами по лицу. При этом не может меня обвинить в трусости, потому-что я по роду своей работы с хищными птицами постоянно убивал крыс голыми руками. Но пасюк есть пасюк, когда Вы схватываете его за лысый хвост, он по нему с удивительным проворством начинает добираться до вашей руки , собираясь тяпнуть за руку, и поэтому необходимо постоянно их крутить за хвост, изображая из крысы пропеллер , а из себя вентилятор, до тех пор, пока голова крысы не придет в опасное соседство с полом или камнем и тем прекратит Ваши мучения. Даже ловля пасюков зажимом Гросс -Майера за хвост не приводит к безопасности вашу руку. Крыса не только по собственному хвосту , но и по корнцангу, которым я ловил на свинарнике этих тварей, боясь их величины и наглости, ухитряется взбираться ,чтобы куснуть столь вожделенную человеческую плоть. Только потом, благодаря неясытям жившим с нами в одном деревенском доме, я смог приструнить этих мышей переростков.

Содержание в неволе сов имеет свои специфические особенности, которые необходимо учитывать людям собравшимся их держать. Я лично не вижу ничего предосудительного в этом желании, поскольку сам являюсь любителем содержания птиц в неволе. Вопрос лишь в том, какое качество жизни Вы можете предоставить своему подопечному . Необходимо знать, что содержание любого живого существа в неволе накладывает свои обязательства как морального, так и материального плана на владельца животного. Если какие-то моральные устои и материальные соображения не могут устроить вашего питомца, Вы обязаны сразу отказаться от идеи содержания данного животного . Пусть живет на воле! Совы – это хищники. Следовательно, кроме постной говядины, которую вы можете предложить, в качестве корма, Вам следует кормить свою сову мышками и крысами не только забитыми, но иногда и живыми. В Московском зоопарке, где совы не только содержатся, но и размножаются , учитывают именно такую диету . Итак! Вы готовы убивать мышей? Второе, сов нельзя содержать в клетках предназначенных для содержания мелких воробьиных птиц. В этих клетках приходит в негодность оперение птицы. Необходимы садки из стен с материей, а лицевая сторона может быть забрана деревянными прутьями. Пол клетки может быть из деревянных прутьев, или выглядеть в виде поддона , на который насыпают в качестве субстрата торф или опилки. Можно содержать одиночных сов, на опутенках, но с обязательным учетом, чтобы птица не запуталась, и не погибла. Обустройство, и содержание на ремешках сов, начинающему, следует делать лишь с опытным специалистом-орнитологом , или с сокольником. В противном случае можно потерять питомца, который может запросто погибнуть , повиснув на созданных Вашей буйной фантазией ремешках.

Имеет ли смысл спасать совят от жестокой природы и бегающих весной по земле парков, лесов? Не думаю! Не надо их брать с собой домой. Эти совята представляют собой слетков покинувших гнездо, и проходящих свое лесно отрочество . К сожалению, иногда они до того перепархиваются до земли, что их подбирают сердобольные грибники, ягодники и любители природы. Если Вы не хотите посвятить всю свою жизнь содержанию и изучению сов, то лучше подсадите вашего когтистого знакомого повыше на дерево, и он чудесно потом проведет свое время со своими родителями, братьями и сестрами. А когда станет лучше летать, то вы его увидите уже значительно выше вашего роста на дереве в явной безопасности от людей и других хищников.

Дневник орнитолога

 

16 июня 1979года

 

Вчера кормил хищных в совином домике. Птенцу неясыти скормил (полунасильно) четыре мышки, а ушастому ( уже насильно) две мышки, третью же мышку засунул напоследок в пасть и оставил ее так с мышкой куковать. Ушастый совенок , когда входишь к нему смотрит на тебя с невинной гримаской, да так изумленно посматривает на тебя, что кажется тот думает, – Фу какая бяка вползает. Надо бы от нее подальше держаться!- И приводит свои мысли в исполнение. Хлопушка (длиннохвостая неясыть) уставляется на тебя с негодующим видом , как будто ее персону оскорбили, но не извинились, и она готова всех растерзать.

Сегодня ходил в лес искать гнезда воробьиных, но нашел только одно( все таки уже начало конца июня на дворе) на остановке в Вешняках, думаю что брошенное. Птиц рядом даже не было , а так как там было только одно яйцо – то думаю не стала насиживать , так как последняя кладка. Хотя может это первое яйцо во второй кладке. Надо бы туда сходить через недельку проверить…

30 июня , суббота. 3 часа 28 минут утра по Московскому времени.

 

Я вчера, (как странно называть это вчера), проснулся в 4 утра, а лег в 2 часа ночи. Во даю!! Из этого творятся удивительные вещи – я ночью совершенно не спал и в основном из за полчищ комаров, которые с удивительной методичностью низврегались на меня с потолка моей комнаты . В отместку я стал их убивать. Убивал их примерно 3 часа подряд, но количество их не убывало, а возрастало. Когда я понял что это бесполезно, то я лег спать в 2 часа , но так и не заснул и в итоге опять встал при начинающем рассветать небосклоне. Комары наши, родные подвальные размножаются себе в нашем пятиэтажном доме в воде которая похоже никогда не убывает из подвала. Там можно мотыля ловить для моих аквариумных рыбок- подумалось мне. В утренее окно стали доносится крики лесных птиц – серых славок, пеночек и даже черного дрозда. В половине четвертого утра проснулись воробьи и стали истошно орать. Вообще как влияет на человека смена дня и ночи! Если внезапно переместить отходящего человека ко сну в утро, тот внезапно обнаружит, что спать то ему совершенно не хочется. Сейчас бы я с удовольствием взял бы удочку и пошел бы удить рыбу, хотя никогда особой страсти к рыбной ловле не испытывал. А какая речка ранним утром? Когда солнце еще не встало! Ты идешь к реке, и тысячи запахов- ароматов свежескошенного сена, клевера, влажной мокрой от росы земли и чего то необъяснимого . волнующего твою грудь. Затрагивающее самые сокровенные струнки твоей души. Тебе хочется закричать: Я здесь! Я живу! И впитывать с первыми лучам солнца пение птиц зазвучавших сильнее с появлением этого радостного лучезарного светила. Начинается трескотня кузнечиков, и мягкий шелест речных волн налегающих на камни, ласково обволакивая их и исчезая обратно и так снова и снова!!!
Во мне внезапно проснулся поэт и я взяв ручку быстро накропал четверостишие: ( при этом надеясь что меня не подставит какой нибудь очередной классик, который в прошлом нанес коварный удар Остапу Бендеру как поэту) :

Яркое солнышко, живительной радугой
Утром пронзает меня
Яркими звездами лучи преломляются
Каплями, светят в траве

Как бы хотелось умыться мне лужицой
После ночного дождя
Чтоб разогнаться, взлететь , растворится
В солнечной, радужной мгле!

 

28 июня 1979 года

 

Мы пересадили хищных птиц на новое место, так как на орлиной поляне будут строить крытую вольеру для хищных птиц. Наш зоотехник Матвеев опять отличился- пока мы загоняли черного грифа в угол, Матвеев сделал бросок как заправский вратарь и буквально свалился грифу на спину схватив последнего за мощный клюв. Гриф офанарел и присел на пузо. Матвеев радостно завопил устраиваясь у грифа на спине с тем чтобы его запихать с нашей помощью в мешок, однако наш гриф возмутился и встал на лапы с лежащим у него на спине Матвеевым и понес того по орлиной поляне убегая от нас. Выглядело очень комично- бегущий гриф с вопящим Матвеевым на спине. Наверное если бы у него не были обстрижены перья- так бы и улетел бы вместе с вечно пьяным Матвеевым от нас по воздуху! Пришлось вылавливать грифа вместе с зоотехником и сажать их на пару в мешок! Шутка-ли! Но мы веселились от души! Опять принесли в зоопарк молодого степного орла- откуда они их берут – ума не приложу, вроде бы в Подмосковье степные орлы не водятся… Я назвал его Шумкой, из за его симпатичной и даже доброй и веселой рожи. Шумкара – того ястреба тетеревятника будем выпускать на волю, заодно , правда в другом месте выпустим и пять пустельг, двух ушастых сов и одну серую неяыть. Я решил взять отпуск с 26 августа из за того что надо кормить Шумку, а также из за того, что сейчас нам постоянно приносят хищных птиц. Мой Филька ( скворец обыкновенный)стал брать мучного червя из за открытой дверцы клетки, и я почувствовал себя состоявшимся дрессировщиком диких птиц.

 

27 августа 1979 года

 

Итак я по проторенной еще в детстве дороге поехал в славный город Новосибирск , с целью полюбоваться природными ландшафтами Новосибирской области , а именно речкой и поймой реки Ини впадающей в Обь. Я еду на пассажирском поезде, который мне абсолютно не нравится, хотя я еду в купе, но одна положительная черта вагона меня утешает, а именно я имею возможность открыть окно в аккурат напротив верхней полки на которой я лежу. Все это приводит в щенячий восторг . Набравшись опыта у своего благоприобретенного друга секции орнитологии Алексея Мурашова увлекшим меня дикими птицами . Я всматриваюсь вдаль пытливым взором пытаясь угадать в пролетающих мимо птицах их принадлежность к виду. Моего зоопарковского учителя Алексея Мурашова постоянно окружали пытливые ребята моего и старшего возраста жаждущие узнать что то новенькое, и таким был и Сергей Баптиданов, пришедшим работать в пеликаник -и моментально нашедшим общий язык с Мурашовым, да так что они совместно стали ездить по Лосиноостровскому лесопарку наблюдая за любезными их сердцу дикими птицами. Но если Алексей Мурашов вызвал своей болтливостью и информатированностью неподдельную любовь у детей., юннатов и юношей перезрелого возраста, то среди руководства зоопарка он слыл человеком упрямым, самодовольным невоздержанным в общении с руководителями, и именно поэтому его тогда невзлюбил действующий директор Московского зоопарка мой абсолютный тезка по имени и отчеству В.В Спицын, про которого Алексей Мурашов в раздражении говорил про него после очередного скандала с директором- « г….о ребенок!». Мы обожествляли Алексея Мурашова и ходили за ним толпой, и также порицали директора зоопарка абсолютно при этом доверяясь мнению нашего кумира Алексея. Еще бы – Алексей был нашим учителем, нашим сенсеем, нашим другом- кому же как не ему верить? Алексей рисовал мне силуэты хищных птиц ( он был хорошим художником) и учил меня их различать в полете, для начала , учил он следует знать как отличаются коршуны, от канюков, а канюки от орлов, а сокола от ястреба…

Сенсей увлек меня окончательно и бесповоротно соколиной охотой,
-«Надо»- учил он, -«запеленывать дикую хищную птицу и носить ее на руках безостановочно все утро и весь день. Затем когда она устанет распеленать ее и попробовать ее покормить в полутемной комнате на руке. В первую ночь нельзя спать и нельзя давать той уснуть. Так ее и носить на руке весь следующий день». Этот совет я выполнял снова и снова с каждой дикой птицей и мне всегда казалось, что не я ее вынашиваю, а она меня.
– Потом на следующую ночь можно поспать- но при этом птица должна спать у вас на руке- рассказывал Алексей.
Это было тоже сложно выполнить, так как жутко затекала рука на которой сидела спящая птица. Все это напоминало изощренную птицу для птицы и практикующего сокольника. Однако все эти способы приводили в конечном итоге к желаемому результату, птица становилась ручной. Затем мы постепенно переходили к позыву на руку в комнате, коридоре, а затем выходили в поле и там продолжали тренировать своего будущего пернатого охотника, до тех пор , пока он не начинал передвигаться самостоятельно по лесу. Первой моей «добычей» был пасюк. Крыса выскочила погреться на весеннем солнышке, а мой охотящийся ястреб тетеревятник с торжеством его выловил.

В один прекрасный день на крыльце секции орнитологии я обнаружил стоявшего парня моего возраста атлетического телосложения. Тот обратился ко мне крайне вежливо, – Вы не подскажите как мне найти Алексея Михайловича Мурашова?
– Конечно, он здесь в секции орнитологии,- в тон ему ответил я
– Вы не будете возражать если я пойду вместе с Вами к нему?- было непривычно слышать столь вежливое обращение к себе из уст моего сверстника- 15 летнего парня. На Вы меня назвал в зоопарке только Владимир Алексеевич Остапенко. В кабинете у Мурашова парень представился в духе российской аристократии назвав свое имя- Михаил Мурсеев. Он рассказал , что давно уже занимался выноской хищных птиц, в частности на Украине ( Украина оказалась его родиной) он как то нашел слетка обыкновенной пустельги – его выкормил и она к нему прилетала и очень привязалась. Однако пришло время и она улетела восвояси, оставив Мишу запавшим на соколиную охоту. С первого же дня мы стали плотно общаться с Мишей и он стал приходить в зоопарк не только к Мурашову, но и ко мне в гости.

ПОЙМАТЬ ХИЩНУЮ ПТИЦУ

 

Итак, под неусыпной стимуляцией нашего сенсея, я неожиданно для себя увлекся соколиной охотой но искусство ловить их на воле было скрыто за семью печатями. Не существовало никакой литературы на этот счет, кроме разве что книги Аксакова. Но и он описывал какую-то ужасную непонятную “кутню” для ловли ястребов, причем из руководства к эксплуатации этого изделия, призванного автоматически ловить хищных птиц, было совершенно непонятно ни как строить, ни как пользоваться этой громоздкой штуковиной. Ее делали из громадного количества деревянных брусьев и подъемных дверей из того же бруса с разновесами, которые под собственной тяжестью захлопывали отверстие ловушки.

Некоторые знатоки, Алексей не был в этом смысле исключением, усиленно делали вид, что для них ловля хищных птиц представляет в сущности плевое дело, но никак практически не воплощали такую простоту в жизнь. Только благодаря тому, что я начал работать в Московском зоопарке, мне удавалось иногда брать для своих нужд птиц из числа доставляемых посетителями. А приносили они решительно все, что характерно для средней полосы: и обыкновенных канюков, и пустельг, кобчиков, и всевозможных луней, и, конечно же, традиционно охотничьих птиц, таких, как ястребы-тетеревятники и ястребы-перепелятники.

Часто приносили под видом хищных птиц стрижей, называя их птенцами соколов, считая огромную развевающуюся пасть и крепкие острые когти на лапах несомненным признаком сокола, а не какой-либо другой птицы. Одна женщина даже весьма оскорбилась при сообщении, что эта птица относится к отряду длиннокрылых , а никак не к отряду дневных хищных птиц. А ведь стриж (Арus арus) – одна из самых удивительных птиц, летающая со скоростью до 160-170 км/ч, способная купаться, пить и даже спариваться на лету. Одной из замечательных особенностей этой маленькой горластой птички, наводняющей городской пейзаж неповторимыми высокими криками, является способность понижать температуру тела при бескормице и таким образом, ровно как хомяки или медведи переживать неблагоприятные условия существования. Даже попадая в силу обстоятельств на землю и прекращая на время дегустацию блюд из насекомых, они ощутимо холодеют, в чем очень просто убедиться, взяв птичку в руки и сравнив с таким же по размеру представителем из другого пернатого отряда.

У меня дома перебывали почти все приносимые в зоопарк хищные птицы, но как правило они были в большинстве случаев инвалидами. Поэтому для того чтобы адекватно владеть ситуацией в поле были необходимы здоровые как в физиологическом так и в анатомическом плане птицы. К тому времени я освоил ловлю ястребов. Также мне нравилось работать с птенцами. Находил ястребиное гнездо и забирал одного птенца, честно делясь с пернатыми родителями. Обычно в гнезде у тетеревятника было от двух до четырех птенцов. Поэтому имел возможность из года в год пользоваться гнездовой территорией одной и той же ястребиной семьи. Вообще то ястребиная семья имеет на своей территории несколько гнезд, которые они меняют из года в год как бы по кругу, при этом иногда разбирая, как рачительные хозяева, старое гнездо на строительство или ремонт нового. Они всячески охраняют свой участок от всевозможных агрессоров, хотя врагов, пожалуй, у них весной, кроме человека, нет. Самец, как самый маленький и шустрый ( у дневных хищных птиц самцы значительно мельче самок), уходил рано утром на охоту на близлежащие фермы, где вылавливал для своей семьи и подруги не успевших удрать от него голубей, а затем усевшись и общипав добычу, подзывал свою супругу нежными булькающими звуками. Мадам, имеющая в два раза больше веса, степенно подлетала на любимое обоими раздаточное бревно, и пара, поклонившись друг другу, разбегалась в разные стороны: самка несла пропитание к себе в гнездо, а самец, почистившись и встряхнувшись, немного поразмышляв на верхушке сосны о «суете жизни», улетал за очередной жертвой. В гнезде самку ждала бурная встреча, которая еще раз доказывает, в какой степени любовь зависит от желудка. Малыши, почувствовав тяжелый подлет любимой мамочки с завтраком к гнезду, преображались из вяло лежащих загорающих курортников в обозленную кричащую очередь около билетного окошка на поезда дальнего следования.

Я, осмотрев толстое дерево, более напоминающее цилиндрический письменный стол, нежели изящную русскую березку, начинал изобретать пути подхода к гнезду. Для этого годились стоящие рядом деревца, более похожие на гимнастический канат, чем то дерево, на ко-тором находилось гнездо. Главным в этой ситуации было – добраться до нижних ветвей толстого дерева с помощью предусмотрительно захваченной веревки. Ее следовало швырять с верхушки дерева-плацдарма и таким образом притягиваться к основному дереву. Обычно я с огромным энтузиазмом лез половину расстояния до гнезда, который затем начинал падать в соответствии с каждым пройденным сантиметром в арифметической прогрессии, причем прогрессия увеличивалась с частотой взглядывания вниз, и кажущаяся до толе близость гнезда устремлялась в космические высоты. А ценность птенца ястреба-тетеревятника соответственно уменьшалась с каждым взятым в высоту метром. Зная эту свою слабость, я обычно смотрел только вперед и вверх, и только так, карабкаясь с дерева на дерево, на высоте пяти-шести, а то и семи этажного дома, можно было достичь гнезда. Птенцы, конечно, не радовались моему появлению. Они затаивались в гнезде, выставляя при этом наблюдателя, внимательно разглядывающего меня во время моего прохода к ним, и, видимо, заключали друг с другом пари, упаду я или нет, причем самка периодически нападала на меня, когда я находился на финишной .прямой, впрочем, не осмеливаясь при этом до меня дотронуться и лишь демонстративно, буквально в сантиметре пролетая над моей незащищенной головой, шарахалась лишь тогда, когда я гневно на нее взглядывал. Птенцы были настроены не менее радушно и, заваливаясь на спину, пытались ухватить меня за руку. В такой жизнерадостной обстановке мне предстояло выбрать нужного индивидуума, предназначенного украсить мою будущую охотничью биографию. Как правило, я брал самого большого и здорового птенца не только по возрасту, но и по габитусу, выбирая самку, которой суждено стать грозным зайце- и утколовом. Только после возвращения на землю я чувствовал себя на этом свете и переставал прощаться с жизнью, как во время путешествия к гнезду. В связи с этим мне вспоминается, как позже, на севере, окруженный скопищем комаров с мошкой, я лез на ель с обломанной верхушкой, на которую орлан-белохвост водрузил огромное гнездо. Это было самое огромное гнездо, которое я когда-либо видел в своей жизни. Оно напоминало именно такое, в котором восседал в наших русских сказках соловей-разбойник. Единственное различие состояло в том, что если у соловья-разбойника гнездо было легко доступным, и поэтому он постоянно в нем обретался, то желая добраться до гнезда орлана-белохвоста, можно запросто свернуть шею. Вы долезаете под самое гнездо, и оно буквально нависает над вами, как шляпка гигантского гриба, и все это на высоте нескольких десятков метров. Чтобы попасть внутрь, надо всего лишь, вообразив себя мухой, вцепиться в гигантский карниз и ползти снизу до края гнездышка, имея под своей спиной зияющую пустоту.

Не имея желания в одно прекрасное утро продемонстрировать свободный полет кукушки под просторами очередного гнезда, я стал серьезно размышлять, как бы с меньшим риском получить столь желаемые для моего сердца экземпляры хищной фауны. Плел всевозможные сети, делая из них всевозможные модификации ловушек, ходил в поле, пробуя их действие, а также пользуясь накопленными знаниями психологии птиц. Как оказалось, можно быть хорошим наблюдателем, уметь определять птиц в природе по оперению, характеру полета, поведению, но совершенно не понимать смысла ловли. В начале своей деятельности я выходил на край поля, граничащий с лесом, ставил шалаш, а на некотором расстоянии выставлял новоизобретенную ловушку – и … никого не ловил. Ястреба просто пролетали надо мной, возвращаясь со своих кормных мест. Так я понял значение кормовых угодий птиц для их ловли.

Из ловушек я остановился на опаднушке и тайнике, которые общеизвестны ловцам воробьиных. Опаднушка представляет собой высокие шесты, на которых посредством легко выпадающих прищепок крепится сеть, так, чтобы ее не сдувало ветром, но так, чтобы при ударе крыльями она неизбежно падала на неосторожную птицу. Установка дан-ного комплекта у меня неизбежно вызывала раздражение: длинная сеть постоянно запутывалась между шестами и какими-то одиночными травинками, как всегда попадавшимися в самый ответственный момент навешивания сети. Если вы устанавливаете ловушку со своим другом, то у вас постоянно возникает подозрение, что он активно мешает и путает сеть, ловко нацепляя ее на самые не-подходящие предметы. Озлобляясь, вы дергаете с остервенением с таким трудом установленную конструкцию, и все заваливается прямиком на вашего компаньона. Компаньону это на редкость быстро надоедает, и он начинает стенать о том, что вообще-то не стоило с вами идти, слушать нелестные замечания в свой адрес и путаться в этой дурацкой сети, что лучше было бы ее просто выкинуть, не мучиться самому и не мучить других нормальных граждан. Полную противоположность всегда представляла для меня установка тайника. Ведь сети там ровно на столько, чтобы прихлопнуть ястреба, и ровно на столько, чтобы она не цепляла окружающие предметы. Ее не сдувает при неожиданных порывах ветра, когда птица подлетает к ловушке. К тому же тайником можно поймать решительно все: и ястреба-тетеревятника, и ястреба-перепелятника, и канюков, всевозможных луней, обыкновенных пустельг, с помощью тайника я как-то даже поймал беркута, так красиво именуемого на английском языке золотым орлом.

Ястребиные кормные места представляют собой скопление различных видов животных: голубей, ворон, крыс, мышей, сусликов, которые, в свою очередь, скапливаются в определенном месте под воздействием погоды или при наличии обильной пищи. Поэтому я стал наблюдать, где выгоднее всего находиться жертвам ястребов во время ловли. Действительно, голуби скапливаются, особенно ранним утром, на различных фермах, зернохранилищах, токах. Там же шустрят ястреба, и если есть в данном регионе соколы, которые способны ловить голубей, то и они яркими черными и серыми молниями проносятся над скоплением голубей, вызывая их всполохи, в неразберихе которой они с легкостью находят себе добычу. Ястреба более коварны – они неожиданно вылетают из самых невероятных мест, где, затаившись, сидели, ожидая своего часа и наиболее выгодного расстояния для внезапного успешного броска. Они хватают добычу, мнут ее своими сильными лапами, а после, если не съедают ее на месте, тяжело по прямой отправляются в какое-нибудь укромное местечко.

В подмосковье, сразу за кольцевой автодорогой ( МКАД), в зимнее время в 70-х-80-х годах скапливалось огромное количество крыс, которые искали себе пропитание на оставшихся после уборки урожая полях. Ястреба поэтому с превеликой охотой остаются на зимовку около города и вылавливают крыс, тем самым помогая нашему родному сель-скому хозяйству. Наблюдал я также, как в местах обитания соколов, где в неубранных стожках сена благоденствует мышиный народ, протаптывающий дорожки в замерзшей не скрытой снегом земле, передвигается по ним, что твой трамвай, словно по рельсам, никуда при этом не сворачивая. И сокола, восседавшие при стремительном ветре на различных электроопорах, легко, словно в тихую безветренную погоду, падали вниз, хватая зазевавшихся мышек на их рельсах.

Самое тяжелое для меня было в процессе ловли хищных птиц – это подъем ранним утром, когда, дрожа от холода и чувствуя себя совершенно несчастным, выползаешь из теплой постели и плетешься к первому поезду или автобусу, а затем с не меньшим сожалением покидаешь теплый салон пригородного автобуса и бежишь на заранее облюбованную точку ловли. Самое грустное – это ловля зимой, да еще когда завывает ветер. Установка сетей голыми руками просто отвратительна: пальцы от холода перестают гнуться и начинают подозрительно болеть. Для согревания ныряешь в не менее холодный, но хоть защищающий от ветра шалаш, где начинаешь совать окоченевшие руки куда ни попадя – и в валенки, и в штаны, пока не согреются. Голубь, которого ты привязал для подманивания хищника и которого приходится периодически дергать, тоже периодически замерзает и приходится повторно вылезать и менять его. Так и сидишь целый день, дергая и перевязывая приманку и чувствуя, как холод начинает медленно, но верно прокрадываться в валенки, поднимаясь все выше и выше, заставляя дрожать все тело. Под конец ловчего дня ты представляешь из себя печальное зрелище прыгающего, дрожащего субъекта, который неровной и одеревеневшей походкой передвигается в направлении дома.

Всю “прелесть” зимней ветреной ловли я значительно позже, после службы на срочной в армии, полностью испытал в районе Саянских гор. Там периодически задувал сильный ветер, под местным названием “Хакас”.
Ловить соколов оказалось более трудным занятием, нежели ловить ястребов, потому что ястреб обыкновенно хватает приманку и усаживается на нее, давая тебе дернуть тайник и накрыть его полностью тем огромным куском сети, который ты нацепил на палки. Сокола же начинают выпугивать приманку, заставляя ее взлететь, чтобы поймать ее в воздухе. Они по нескольку раз проносятся над добычей, тщетно пытаясь поднять ее в воздух, и часто только конкуренция заставляет птиц спешить и попадаться на приманку. Если сокол один, то после того, как привязанный голубь осечется и сядет обратно на землю под действием привязанной к нему бечевы хищник садится рядом и долго смотря на него, иногда в течение часа, прежде чем соберется с духом и повторит пoпытку. Все это время ты сидишь в шалаше, затаив дыхание, и ждешь, когда ж-эта птица осмелеет. Естественно, именно в этот момент хочется чихнуть, или кашлянуть, или ощущаешь, что тебе как-тo особенно некомфортно сидеть и необходимо переменить свое положение. Но ты героически выдерживаешь эти томительные минуты. И в конце концов сокол клюет и хватает приманку. Далее ты с облегчением захлопываешь сетку и буквально выметаешься из шалаша, спеша к захлопнутой ловушке, чтобы птица не успела выскочить из-под нее и оставить тебя с носом. При выпутывании из сетки сокола необходимо сразу фиксировать голову с сильным клювом и не менее мощные лапы с острыми когтями, иначе будешь полностью разодран и окровавлен. После выпутывания птицы из сетки завертываешь ее в кусок материала или как он еще называется, в пеленку и кладешь около себя в шалаше. После установки ловушки опять забираешься в шалаш и тут начиналось главное действо, а именно ты с любовью рассматриваешь птицу, которую ранее видел лишь издалека! Не передаваемое зрелище и непередаваемые ощущения!. Недаром сокола называют царской птицей – это сильная личность с огромными темными глазами огромными паукообразными лапами внушительным, но в то же время изящным клювом, придающим птице гордый и прекрасный вид. Вся красота этой птицы становится доступной после ее приручения. Уже во время совместной охоты, когда в свободном стремительною полете она проносится высоко в воздухе в погоне за чирком, делая незначительные скупые взмахи крыльями, черной молнией догоняя улепетывающую утку- ты испытываешь восторг.

Во время долгих часов бдения в шалаше поневоле становишься свидетелем деятельности окружающих птиц и животных: легко плывущей по полю лисицы, и любопытного суслика с блестящими черными глазками, выглядывающего из своей норки, и деловито снующих куропаток, собирающих остатки урожая. Белоснежной ласки пробегающей по своим делам мимо. И над всем этим великолепием парят орлы-могильники, или канюки которых гоняют отважные соколки дербники, если пернатые гиганты случайно залетят к ним на гнездовую территорию. Ловчие птицы часто при охоте теряются или улетают от своего хозяина, возвращаясь обратно в природу. Поэтому прямого урона от деятельности опытного сокольника нет. Такие улетевшие птицы с завидной регулярностью становятся родителями и успешно выращивают своих птенцов на воле, познакомившись со своим будущим супругом или супругой. Я лично был неоднократным свидетелем такого положения и, мало того, часто слышал о подобном от знакомых сокольников. В то же время хищную птицу часто подстреливают на чучело какой-нибудь зарвавшийся охотник. Неправильно сделанные электроопоры также ежегодно собирают свою дань с хищной братии, и тогда можно ходить, особенно в период пролета, под линиями высокого напряжения, и находить массу птичьих трупов. Брошенные удобрения, включенные в пищевую цепочку, оседают в организме хищника, являющегося в таком случае своеобразным сборником химикатов. Можно перечислять много подобных причин, где не последнее место займет хозяйственная деятельность человека. Все это отнюдь не скрашивает жизнь хищных птиц. Поэтому всегда определенный процент молодых хищников погибает в природе, и сокольник, взяв птенца, научив его охотиться, а значит и жить в дальнейшем в природе, помогает данному виду выжить. Если ловчая птица, по тем или иным обстоятельствам покинув своего хозяина, возвращается в природу, она моментально дичает и становится такой же дикой, как ее дикие собратья, и также не подпускает к себе охотника на выстрел.

Дрессировка ловчих птиц

 

Раз за разом, по мере количества дрессируемых ловчих птиц я стал набирать более или менее приемлемый опыт. Поначалу мне приходилось иметь дело с принесенными в зоопарк птицам подранками или, внезапно заболевшими хищными птицами. Горожане подбирали и приносили в Московский зоопарк все что находили в парках, и в своих садах.. Источником экспозиции Московского зоопарка служили именно такие птицы. И большое количество самых различных отечественных видов птиц были как раз из числа таких животных. Дикие животные, а в частности птицы попадали в Московский зоопарк двумя путями- первый путь лежал через секцию орнитологии, где их поджидали Алексей Мурашов и я , вторым путем был ветеринарный пункт Московского зоопарка где их поджидали ветеринарные врачи и обслуживающий персонал. Затем птицы загадочным способом, если только они не были нужны экспозиции зоопарка растворялись по домам зоопарковских работников, или даже в некоторых случаях продавались некоторыми сотрудниками. Особую ценность при этом в глазах таких коммерсантов являлись совы. Торговля в ветпункта такими птицами обрела широкий размах. Нами в некоторых случаях удавалось периодически выцыплять таких предназначенных для продажи совят и переводить их в выпускной сарайчик, где мы их готовили к выпуску на волю, и в конечном итоге впускали их после усиленных тренировок по ловле диких мышей. Борьба велась тихая и незаметная для глаз широкой общественности. Обычно Алексей приходили на ветпункт и спрашивал у ветеринарного доктора:
-Здесь сидел птенец серой неясыти, где он?
-Не знаю,- отвечал тот: может сдох?
– Хорошо, – говорил Алексей,- а где тогда те две ушастых совы сидевших в боксе позавчера?
-Разве Вам их не отдали?- изумлялся ветеринарный врач начиная бродить по изолятору . открывая при этом все пустые боксы и конечно ничего там не обнаруживая.
-Не конечно! Если так будет продолжаться , я напишу докладную директору, – кипятился Алексей.
-Совы должны быть выпущены на волю, а не находится черт знает где!- хлопал дверью Мурашов , в раздражении удаляясь с ветпункта. На ветпункте Алексея не любили, к нему относились как к ревизору, перед которым все должны были отчитываться за принесенных хищных птиц. Хотя это был и уважаемый ветеринарная клиника Московского зоопарка, но кроме вывески у ней ничего и не было, так как лечили птиц они только двумя способами: один их которых состоял в том , что всем птицам независимо чем бы они не болели назначался тетрациклин, а второй способ заключался в том, что птиц оставляли на произвол судьбы в карантийном боксе по принципу выживет или не выживет. При таком подходе выживало крайне мало, но их место заполняли быстро те, которые вновь приходили на лечение,, и поэтому всегда было ощущение, что в ветеринарной лечебнице Московского зоопарка велась бурная медицинской  ветеринарная деятельность. Мы знали об данной теневой стороне нашей ветеринарной лечебницы и поэтому старались по возможности быстро забрать в секцию орнитологии вновь прибывшую ослабленную птицу и тем самым постараться спасти той жизнь. В ветеринарной лечебнице работала Бычкова Юля, по которой сохли много парней из Московского зоопарка, и мы с Мишей Мурсеевым оказались в первых рядах поклонников этой девчонки. Впрочем она, как и мы была тоже подвинута на животных, и через нее нам удалось выцепить с ветпункта значительно большее количество принесенных хищных птиц, чем это происходило вследствие бурной деятельности Мурашова. Она была шпионом, немедленно сигнализирующей нам:
– Принесли птенца ястреба тетеревятника, – звонила она мне по внутреннему телефону.
-Заберешь? Я пока никому об том не сказала, – шептала она в трубку.
– Сейчас буду, отвечал я и отправлялся на ветеринарный пункт Московского зоопарка с картонной коробкой под мышкой.
После выноски хищной птицы в пеленке, после того, как она начинала спокойно питаться на руке можно было предпринять обучение будущего ловца прилету того к хозяину, т.е сокольнику. К слову сказать нас всегда раздражало когда нас называли соколятниками по аналогии с другим определением – голубятник. Поэтому услышав в наш адрес термин соколятник, мы сразу же поправляли на более верное название. Конечно после того как к нам обращались как соколятникам мы сразу же понимали что наш собеседник очень далек от соколиной охоты и не является профессионалом в данном направлении человеческой деятельности. Прилету ловчей птицы мы первоначально осуществляли в комнате, где проводилась начальная дрессировка птицы. Зажав в руке мясо, и показав его птице на расстоянии мы звали ее на руку издавая специфический позыв посредством свистка или выкрикнув кличку птицы. В то время мы предпочитали свистки, так как бежать потом по лесу или не дай бог во дворе городского дома с криками экстравагантной клички было неудобно, а свисток более практичен и обычно не вызывает отрицательных эмоций у окружающих людей. Тем более что порой приходится долго ходить и звать улетевшую птицу. Улетают ловчие птицы часто, особенно тогда когда они начинали успешно охотиться. По мере быстроты и четкости приземления птицы на перчатку, тренировки переносятся в полевые условия, на первых порах которых к опутенкам ловчей птицы привязывается длинная бечевка, если ловчей птице вздумается вдруг взыграть во время тренировок и попросту улизнуть от сокольника. Обычно, дополнительно к прилету ловчей птицы на руку ( а я тренировал в основном ястребов тетеревятников), я приручал к полету на вабило. Вабило это имитация птицы жертвы выполняемая из кожи, к которому привязывает приманка в виде кусочка мяса. Сокольник встает лицом к птице и начинает крутить вабило циркуляторно вынуждая ту набрасывается на него, и даже его преследовать. После того как птица сделает несколько ставок ( при работе с соколами), а с ястребами буквально после одной или двух ставок вабило подбрасывается под лапы ловчей птицы. После этого к ловчей птице сидящей на земле с вабилом можно спокойно подойти и забрать ту обратно на руку. На вабило птицы реагируют быстрее и надежнее нежели на руку. Особенно если принять во внимание, то обстоятельство, что улетевшая птица быстро дичает, и ее надо максимально быстро в наикратчайшие сроки забрать обратно иначе она в конечном счете с Вами распрощается навсегда. Только после того как ловчая птица свободно без всяких бечевок прилетает на руку. Приступают к следующему этапу обучения ловчей птицы, а именно притравливают ту к добыче. Выбирается обычно та добыча на которую сокольник планирует охотится в будущем. После того как ловчая птица успешно берет добычу каждый раз как подсадку, сокольник может спокойно выходить на тропу охоты и охотится на дикую добычу. В целях лучшего взаимодействия с ястребами тетеревятниками- их еще обучают следовать за сокольником перелетая первым по деревьям. Тем самым давая возможность свободно перемещаться за ним по мере передвижения человека. Такой способ успешен и с применением лошадей. Для дрессировки обычно мы употребляли такой способ, птица сбрасывается с руки и ястреб улетает на ближайшее дерево, затем сокольник начинает идти прочь от птицы, и выставляет руку с приманкой. Ястреб делает ставку на руку, однако по мере подлета ястреба рука убирается и птица перелает на соседнее дерево, ближе к сокольнику. При этом сокольник продолжает идти прочь от ястреба. Так повторяется раз за разом, пока птицы не начинает следовать за человеком. Ястреба тетеревятники часами уже без промежуточных позывок следуют за сокольником, позволяя тому чувствовать себя единым целым с природой. При появлении потенциальной добычи ястреб тетеревятник ловит ту, а сокольнику остается лишь подойти и забрать пойманную добычу из лап ловчей птицы. Мы познавали азы соколиной охот вместе с Михаилом, ставшим впоследствии известнейшим сокольником России и президентом клуба Российских сокольников.

Зоопарк и Центральная станция Юных натуралистов

 

Октябрь 1979 года

 

Сейчас уже октябрь! Хоть я и не считаю дни, но я с уверенностью могу сказать что сейчас от 10 до 17 октября.! Я живу в одной комнате с беркутом, который мне поганит жизнь, так как комната моя в аккурат для содержания только одного орла, а я там уже просто не вмещаюсь – маленькая комната в хрущевке. Вчера он развлекался тем что отойдя от шкафа . на расстояние которое ему позволял должик он дергал лапу , при этом взмахивая крылья производя шумовой эффект , поэтому я по ночью не спал – охраняя сон моего чувствительного к ночным шумам папы. Беркут долго жил в моей квартире , занимая ровно половину моей спальни. От скуки он начал в дополнение развлекать себя периодическими вокализациями. Сказать, что окружающие меня родители радовались было бы слишком сильно. Только сильная любовь к своему чаду, то бишь меня, удерживала от моментальной расправы над голосистым чудом природы. Мой отец , специалист мирового значения по тритию продолжал прятаться где только возможно, от ванны до туалета. Но и там приглушенные звуки доносились с правильностью хорошо метронома. Только полная темнота освобождала нашу семью от яростного соприкосновения с уголком дикой природы. Не скрою, уже тогда я хотел испробовать в охоте беркута, но к сожалению мой опыт не позволял мне этого. Я в ту пору занимался с ловчими птицами – ястребами, при полном отсутствии какой либо информации. Кстати . следует отметить , что и сейчас в начале 21 века , мы не страдаем от нее в русскоязычной литературе, скорее раздираемые информацией о сникерсах, памперсах и прокладках. Беркут своей мощью и интеллектом внушил мне глубокое почтение. И я не осмелился шагнуть далее простого кормления птицы на перчатке. Позже я не сумел, к сожалению взять себе беркута в пользование – эта птица не валяется свободно у нас под ногами, и кроме как в зоопарке, или в дикой природе трудно увидеть эту величественную, думающую птицу. И что говорить об охоте с ним.

 

Драка с директором зоопарка

 

Наш Алексей Мурашов по обыкновению опять разругался со Спицыным и ударил того по лицу! Бились они кулачным боем из за того, что Спицын хотел поставить в вольеру с хищными птицами 5 жердочек, а Алексей говорил, что по его наблюдениям достаточно 3-х жердочек. Спицын используя свой директорский потенциал надавил на Мурашова, но последовала непредсказуемая реакция в виде кулака в морду директору. Ну а дальше произошла абсолютно предсказуемый ответ в виде увольнения по собственному желанию Мурашова и отпуска его на вольные хлеба. Алексей Мурашов предсказуемо используя свой диплом учителя биологии моментально устроился на работу в качестве руководителя биологического кружка юннатов на Центральную Станцию Юных Натуралистов. Устроившись, Мурашов стал мне названивать и упрашивать и меня уволится и перейти работать к нему в отдел- ему не хватало добросовестных увлеченных рабочих по уходу за животными. Работающая в то время этой должности ( лаборант) на ЦСЮНЕ Маша Успенская ему совершенно не нравилась- она действительно была медлительной, хотя и очень доброй девушкой, являясь, как и ее сестра близняшка Александра полной противоположностью своему отцу – известному зоологу и профессору Саввы Михайловича Успенского. Я подумал, и согласился. Еще бы где мне найти такого рассказчика и балагура как Алексей Мурашов…. К тому же пришли новые люди в пеликанник, и мне показалось, что такого, что было в 1978-1979 года уже не повторится. Алексей был кусочком того прошлого, к которому я прикипел всей душой, и это прошлое в лице Мурашова находилось на Центральной станции Юных натуралистов в Сокольниках и действовало под руководством другого директора Подтыкана. «Шеф»- как его тайно называли сотрудники станции. Я уходил из зоопарка в волшебную осеннюю пору. Желтые березки, облетевшие листья на земле ярко выделялись на фоне ясных солнечных дней, вовсю тенькали большие синицы придавая живой и несколько летний шум- все это казалось каким то возрождением былого жаркого, буйного и богатого событиями лета 1979 года.

 

Лаборант ЦСЮНА

 

Теперь я сотрудник центральной станции юных натуралистов ( ЦСЮН), занимаю должность лаборанта и меня ужасно злит медлительность Маши Успенской. Та вальяжно передвигаясь, не спеша ходила между вольерами, забывая покормить и попоить то одних подопечных , то других .. ЦСЮН состоял тогда из нескольких отделов – отдела аквариумистики- где я сошелся с ихтиологом Аркашей – подвижным человеком знавших о рыбах все…Я, будучи аквариумистом -любителем, полюбил каждый день наведываться к нему и наслаждаться зеленым водяным раем окружавшим Аркадия. Вел свой кружок таксидермистов и Юрий Блохин – известный куличатник. Я быстро присоседился к нему на обучение – и тот меня научил снимать шкурки с птицы и набивать чучела. Однако у меня чучела получались уродливые (их делали тогда по старой методике- из проволоки и пакли), а это меня очень раздражало, так как не хватало своего видения проволоки и пакли в роли естественной дикой птицы. Тут было необходимо художественное чутье, и набитая рука мастера, да и опыт наблюдателя орнитолога, а у меня тогда ни того , ни другого, ни третьего по определению не было. Поэтому мои собственные чучела лично у меня вызывали острое чувство сожаления, и в конце концов я забросил это неблагодарное дело. Но, тем не менее шкурки и тушки я все таки научился делать – что незаменимо в работе рядового профессионального орнитолога. По своей должности я непосредственно подчинялся заведующей отделом Фоминой- теткой доброй, но несколько бестолковой, и через это, нередко отдающей несколько неправильные команды по поводу содержания и кормления животных, и к тому же ведение юннатских кружком от нее откровенно попахивало дилетантизмом. Со свойственным юношеским нигилизмом меня это несколько раздражало, как впрочем раздражало, и Алексея Мурашова- который и был постарше меня лет на десять, но был еще более реактивным и вспыльчивым чем я. Я немного его сглаживал, так как уже привык к некоторой вспыльчивости в лице моего отца в своей жизни и играл по привычке роль миротворца.

-Ладно! Я вам скажу по секрету,- как то поделился с нами информацией наш шеф, – Фомина согласилась на новую должность, – и тут посмотрев на наши довольные рожи, подошел внезапно ко мне и потрепав меня по плечу продолжил, – Да, Алекс! Жаль когда уходит начальство, очень жаль! Не правда ли?- тут уж я не удержался от широкой улыбки…
Шеф и Александрыч ( Мочалов) разгоряченные новой новостью продолжили разговор размахивая руками и интенсивно жестикулируя . Александрыч предложил поговорить с Владимиром Алексеевичем Остапенко по поводу приглашения того на должность заведующего отделом, а шеф предложил оплатить внеурочную работу в выходные дни наших сотрудников иногда вынужденных вести воскресную трудовую жизнь…… Итак, вместо Фоминой заведующим отделом стал пока Александр Мочалов. Наш добрый и несколько неуклюжий гений. Александр был человеком мягким, и в меру уступчивым , доверявшим профессионалом и не стремящимся навязать свое видение другим в противоположность Мурашову. Он не навязывал нам как следует работать с животными и с детьми. Но в то же время у него был и свой почерк работы, и он также вел кружок зоологов занимая нишу млекопитающих, в то же время, как Алексей заведовал орнитологической частью в ЦСЮНе… Но к сожалению недолго продлилось наше счастье- на место заведующего претендовала полноватая дама средних лет по профессии зооинженер….

Первое что она после прихода к власти начала делать- это жестко определила всем свои обязанности, и стала всех стравливать между собой. Былое разудалое товарищеское существование кануло в лету, стало подрываться различным интригами и наговорами инициируемые самой новоявленной заведующей. Новая заведующая которую нам было приказано величать Людмилой Михайловной являлась близким другом Подтыкана и поэтому спорить с ней было невозможно.

 

Финансовые тайны ЦСЮНА

 

Несмотря на явное добродушие Подтыкана он тем не менее вел свою теневую антисоветскую подрывную деятельность характеризующуюся тем, что на территории ЦСЮНА была длинная одноэтажная гостиница старой постройки утопленная в землю. Там постоянно сидела женщина предпенсионного возраста являющаяся директором гостиницы и одновременно кассиром и бывшая по тайной информации бродящей среди сотрудников ЦСЮНА родной сестрой самого Подтыкана. Постояльцев в гостинице было всегда хоть отбавляй, да так что им даже не хватало мест для временного проживания. Неожиданное назначение новой заведующей было продиктовано очевидным желанием Подтыкана иметь на территории ЦСЮНА свое собственное подсобное сельскохозяйственное хозяйство для снабжения продовольствием гостиницы и семей приближенных к самому высокому начальству. Подсобное хозяйство завуалировали под нужды юннатов, которые по его разумению должны быть фанатами содержания кроликов, свинок, кур, гусей и пушных зверей. Юннаты – научники для него были нонсесом, капиталистическим ненужным довеском. И действительно, к нашему штату юннатов интересующихся дикими видами животных откуда то примкнули многочисленные глуповатые девчонки – юннатки жаждущие не новых знаний, а жаждущие потискать и поносить кроликов , ручных лис и ежиков на руках. Толку от них не было- они шлялись по дорогам ЦСЮНА с многочисленными морскими свинками , кролями и рыжей лисой «Машей» . После познания глубин биологических наук новая заведующая их поила чаем с пряниками и конфетами, которые те, в свою очередь приносили из дома. Все этой действо заведующая обзывало емким словом – учебный процесс.

И действительно с той поры куры стали нести яйца которые шли в пищу, а жирные куры и кролики стали исчезать в неизвестном направлении. Выросшие меховые чудные песцы и лисы стали внезапно умирать от неизвестных всем заболеваний и также таинственно пропадать, как умершие в неизвестном направлении. В то же время кухня гостиницы Подтыкана существенно обогатилась свежими яйцами, мясом кроликов и кур, и это все вдобавок к продуктам растениеводства получаемых с оранжерей ЦСЮНА: репки, огурцов, помидор, картохи и укропа. Натуральное производство работало на полную катушку, а юннаты бродящие то тут то там служили ширмой подпольной советской работы руководства станции юных натуралистов. Работал целый завод по осваиванию бюджетных денег выделяемых на экскурсии, экспедиции и на просто на оснащение кабинетов и на корма для животных содержащихся на станции.

По вечерам заведующая стала уносить тяжелые сумки , которые вытаскивала из самых неожиданных мест, в том числе и из специальной комнаты зообазы, в которую заносились якобы для осмотра пропадавшие впоследствии сельскохозяйственные животные. То тут то там виднелась ее задница обтянутая белым халатом когда она кряхтя из нижнего ящика шкафа стоявшего в очередном коридоре выдирала очередную заполненную доверху сумку.
Заведующая не стала ограничиваться животными с зообазы -она стала впихивать в шкафы птенцов успешно размножающихся у нас средних попугаев- неразлучников и волнистых попугаев. Нет нет, а часто по вечерам из ее дамской сумочки неслось веселое попугайное чириканье, когда она неслась в очередной раз домой на автобус или трамвай. Дама через какое – то время обзавелась жигулями и ее муж уже на машине под конец рабочего дня подкатывал к станции юных натуралистов и грузил все возрастающие неясные баулы в свой автомобиль. Впрочем , она всячески отмежовывалась от своей машины, говорила что ее любезно подвозит домой ее знакомый. Знакомый был настолько обходителен, что ездил за ней каждый вечер.

 

Популярность педагога номер один

 

Алексей Мурашов был самым популярным педагогом во всем ЦСЮНЕ – юннаты за ним ходили табуном внимая каждому его слову. Секрет Алексея был в том, что тот умудрялся одновременно и смеяться, и одновременно рассказывать о диких птицах , делиться воспоминаниями о своем богатом жизненном опыте касающимся отношений с женщинами и военной службой. Кладезь необыкновенных Мурашовских историй казался нам неисчерпаемым. Все это вносилось в уши юннатов с диким хохотом. С работы и на работу он ходил с тяжелым портфелем , в котором было все- и определители, и ножницы, и бумаги, и статьи, и шило, и рогатка из которой Мурашов любил постреливать в голубей и ворон. Он так навострился стрелять из рогатки что снимал серую ворону походя снизу с аллеи новой территории зоопарка целясь в ту, что сидела каркая на самой вершине зоологического мира, где впоследствии обосновался новый террариум Московского зоопарка. Лапки ворон он отрезал и сдавал в охотничье общество за пули. Лежала лупа. Это был человек- кузен Бенедикт естественник такой каким рисовало его тогдашнее советское телевидение . Немного чудаковатым охотником. В отличие от Бенедикта Алексей был быстрым и моментально реагирующим на все мелочи жизни которые его окружали. Наблюдательность Алексея в деле наблюдения за дикими птицами удивляла всех, кто бы с ним не встречался- от юннатов, до мастистых ученых. К Мурашову ходили юннаты- Пугачев Игорь, Залесский Сергей и многие другие. Всех ребят он с увлечением обучал и рассказывал о премудростях классической орнитологии. Исключением из всех внезапно оказался я, так как у меня оставалась обязанность кормить, убирать за многочисленными птицами. Строить им вольеры, оборудовать зоны их проживания, колотить ястребиные и соколиные присады, организовывать соколиные дворики . Одним словом создавать все условия для учебного процесса Алексея и его юннатов. К сожалению, мне пришлось удовлетворять все буйные фантазии моего неординарного но как оказалось в то же время деспотичного начальника. Поэтому, у меня часто не оказывалось времени даже для нормального сна , к тому же я постоянно работал внеурочно и конечно без всякой оплаты в свои выходные дни. Мурашов, как барин, приходил обыкновенно к очередной построенной мною конструкции и часто начинал ее нещадно критиковать. Часто начинал ругаться и заставлял все построенное мною ломать. Как я не убеждал его , в таких случаях что синица в руках лучше чем журавль в небе, Мурашов оставался непоколебимым:
-Нет Алекс, ты набил фанеру внахлест, а надо было впритык,- рассматривая организованное мною с таким трудом комнату для содержания хищных птиц. Она была готова, оборудована соколиными присадами ее стены были уже залачены. У него почему то не было времени раньше подойти и помочь мне в строительстве соколиного дворика.
– Но у меня инструмент тупой, нечем точить зубья пилы, которую ты мне дал, – оправдывался я.
– К тому же такой способ применяется, например при набивке досок внахлест в деревнях. – – Очень помогает против дождя, -уточнил я.
– Лучше бы ты ничего не делал, – набрасывался Мурашов на меня.
– Все ломай и переделывай, – срывался на крик тот, увидев мое нежелание ломать то что я с таким трудом построил в свои выходные дни. Он трясся от злости и махал руками.
– Ладно! Успокойся! – говорил я, и начинал сдирать основательно прикрепленную фанеру. Я отрывал фанеру, которую до этого находил на помойках. Это было очень сложное мероприятие сделать из ничего, что то хорошее. Требовалось найти строительный материал, выдрать откуда то гвозди, выпрямить их, а затем его обработать тупым ручным инструментом и прибить. При этом вся конструкция должна была выглядеть выпущенным с завода. Алексей был перфекционистом. Если у него что-либо не получалось, то он поступал очень разумно, он придумывал благоприятный образ, и всем об этом рассказывал. Как то он с упоением рассказывал всем, что у него сдуло весь вольерный комплекс. Невольно собеседник начинал воображать, что ветер был настолько силен, что поломал все вольеры. На самом деле Мурашовские вольеры представляли из себя раскатанный рулон сетки поставленный на попа, сверху затянутый обычной веревочной сеткой. Самое большее что мог сделать ветер это сдвинуть ее в сторону, но сами вольеры при этом не страдали. Их можно было восстановить за 30 минут из любого состояния. Ломаться там было нечему.
– Или все, или ничего,- обыкновенно говорил он. В этом отношении у меня была с ним разная жизненная позиция.

Балалайка и оркестр народных инструментов

под руководством дирижера Ильи Наумовича Хейфица

 

Часто ко мне в зоопарк заходил  Михаил Мурсеев. Он был чуть помладше меня , но также как и я уже трудился на работе в должности часовщика на Московском часовом заводе. Миша полностью соответствовал своему имени и был немного медлительным, чуть неуклюжим, но очень сильным и добрым парнем. Это был фанат ловчих птиц, помогая иногда мне он всегда засыпал меня самыми различными вопросами.
– Алекс!- спрашивал он задумавшись, -как ты думаешь если увеличить пустельгу в 10 раз, а беркута уменьшить в 3 раза- кто из них победит?-
Его вопросы обыкновенно заставали меня врасплох, и я пытался решить в уме сложную арифметическую задачу по уменьшению беркута и увеличению пустельги и у меня ничего не выходило.
– Не знаю,- в недоумении отвечал я.
Мишка как разносторонний человек увлекался игрой на гитаре и ходил в оркестр народных инструментов где выступал вместе с коллективом играя на контрабасе. Узнав что я отлично играю на фортепьяно, и немного практикуюсь на гитаре, он моментально стал играть и петь под гитару при встречах с ним. У него был исключительный музыкальный слух, он прекрасно подбирал любую мелодию и был знаком с нотами. Пел он очень приятным голосом, популярные группы тогда «Машину времени» и «Воскресение».
– кто виноват, что ты устал, что не нашел чего так ждал, что потерял, что так искал, поднялся в небо и упал!!!
Внезапно мы нашли в ЦСЮНЕ старое пианино стоявшее в актовом зале. Там мы быстро организовали совместное музыцирование, при этом Михаил играл на гитаре , а я на пианино. Развлекались мы тем что играли и пели старинные русские романсы.
– На заре ты ее не буди! На заре она сладко так спит! Утро дышит у неей на груди! Ярко пышит на ямках ланит!!!

Михаил меня в конце концов уволок в оркестр народных инструментов, и познакомил меня с дирижером Ильей Наумовичем Хейфицем . Когда мы пришли в клуб я увидел пожилого человека в очках склонявшегося над какими то нотами. Он их перекладывал что то выбирая, а рядом с ним сидели двое – мой ровесник и какая то девушка. Оба они самозабвенно тренькали по нотам на пузатеньких и коротеньких домрах. Илья Наумович- пожилой человек в очках быстро понял что я разбираюсь в нотах, и предложил мне на выбор любой инструмент из его оркестра с тем чтобы я на нем обучился и влился в дружный коллектив оркестра. Я согласился, выбрав балалайку, так как мой дед был большим мастаком на ней играть. Илья Наумович был очень доволен моим выбором- ему катастрофически не хватало балалаечников. Все шли на домру, гитару, контрабасы, а балалаечников не было. Он мне сразу же выделил ноты и дал в руки балалайку и сказал чтобы я играл. В изумлении, я объяснил ему, что играть то собственно, и тем более на балалайке я как раз то и не умею. – Не беда, – ответил мне наш дирижер, и схватив балалайку в руки, начал извлекать из инструмента звуки одновременно давая пояснения какой ноте на каком ладу соответствуют нажимаемые струны. В качестве маяка я выбрал ноту Ми и отталкиваясь от нее быстро выучил расположение остальных нот грифе балалайки. И я стал ежедневно тренироваться на этом русском инструменте и в итоге достиг уровня оркестрового балалаечника , стал исполнять партии прима, выступая перед публикой. Перед первом выступлении я пожаловался Илье Наумовичу, что могу ошибиться а что тогда делать? На что тот мудро заметил,

– Ты играй Алекс, если ошибешься никто кроме нас этого не заметит, а мы поддержим! –

Я играл прима и причем в единственном числе и в качестве балалаечника.
Его слова , мне потом часто всплывали в голове перед моими уже профессиональными публичными выступлениями на ветеринарных и орнитологических конференциях, и он таким образом всю мою жизнь поддерживал меня в моей будущей профессиональной работе хоть и не в музыкальной.
Мы встречались с Ильей Наумовичем через день во время репетиций. Мне тогда казалось, что он со своей дирижерской палочкой сейчас же оторвется от пола и улетит ввысь сопровождаемый музыкой оркестра, за ним полетят все – я, Миша, и другие оркестранты.

 

Кусково

 

С приближением весны, а за ним и лета я все чаще стал пользоваться велосипедным видом транспорта выезжая утром со своей улицы Хлобыстова. Пересекал железнодорожное полотно в районе старенькой , но действующей церкви, и двигался на велосипеде вдоль аллейки по краю кусковского парка. Затем выезжал в район станции Электрозаводской и двигался через парк Сокольники в Центральную станцию Юных Натуралистов. На дорогу я тратил столько же времени, сколько аналогично тратил с помощью езды на общественном транспорте- поездах метро и электрички до станции Маленковская. По дороге я находил гнезда вездесущих зеленушек. Они гнездились в кронах лип и тополей, с завидным постоянством через каждые 100-200 метров. Гнезда было довольно таки легко находить- раздвигая кроны подобранной волшебной палочкой. В них лежали яйца зеленушки или же птенцы, замиравшие при создаваемым мною шорохе. Иногда я брал себе одного, двух птенцов, и тогда начиналось их выкармливание. Я носился с картонной коробочкой и постоянно засовывал в пасти птенцов насекомых и смесь для насекомоядных птиц . По мере взросления птенцов я помещал их в клетку- где они, абсолютно ручные, радовали меня своим незатейливым пением. В заросших кустарником парке постоянно пели черноголовые славки обладающие очень мелодичным флейтовым напевом. Встречались также из славок -садовая славка и славка мельничек. Около развешанных пионерами скворечников деловито тусовались мухоловки пеструшки. Периодически высоко, в кронах деревьев жужжали снегири, а с мая, вдоль всех аллей поют многочисленные соловьи. Старушки степенно рассаживались на парковых скамейках и неустанно их слушали. Встречались также и желтоголовые корольки- самая маленькая птичка нашей фауны- наш северный колибри. Заезжая по дороге на пруды и каналы Кусковского парка обычно видишь деловито снующих по водной глади кряковых уток которые по мере приближения к лету обзаводятся многочисленными пушистыми шариками – утятами. Встречаются и чирки трескунки- по обыкновению ведущих себя более осторожно нежели кряквы, а под вечер начинают летать быстрые и длиннокрылые речные крачки. В глубине парка, весной, в лесистой его части я иногда встречал и кулика -черныша. Всевозможные большие пестрые, малые пестрые, желны ,зеленые и даже белоспинные дятлы постоянно встречаются в этой московской парковой зоне. Кусковский парк был моим излюбленным местом для тренировок с ловчими птицами. Я учил ястребов тетеревятников следовать за собой, прилетать на руку и постигать первые азы совместной охоты с человеком.

Неуемная клептомания новой заведующей

 

К осени ,увидев что все тайное становится явным, новая заведующая Людмила начала превентивную шпионскую деятельность направленную на удаление инакомыслящих, с этой целью она отвлекала от себя внимание тем что стала приписывать всем окружавшим ее сотрудникам то , чем она в действительности сама занималась изо дня в день. Даже медлительная Маша Успенская внезапно у нее стала воровкой и неблагонадежной девушкой. Вадим – очередной лаборант зообазы у нее также входил в разряд жуликов. Безуспешно она пыталась и на меня навесить ярлык подозрительного субъекта, но все эти попытки с крахом провалились. Моя репутация осталась непоколебимой.
– Ты не знаешь куда делся крольченок!- утвердительно спрашивала наша Людмила Михайловна встречая меня случайно в дверях зообазы. После вопроса не ожидая ответа, она поворачивалась своей кормой начиная движение в противоположную сторону.
– Еще один?, -отвечал я , и оправдываясь: Я не брал!- однако видел уже спину удалявшейся заведующей от себя.
И мы с сотрудниками ЦСЮНА часто смеялись по поводу россказней заведующей.
-А что там делаешь на птичьем рынке! Алекс? Нехорошо! Попугаев продаешь? – откровенно веселился Аркаша из отдела аквариумистики. Он сидел у своих аквариумов и по обыкновению сонно прикрывал глаза.
-Да нет, перья от них загоняю по спекулятивной цене, – в тон ему подыгрывал я.
– Как неучтенные перья продавал? А ты сдал перья в бухгалтерию? – надсаживался Аркадий.
– У нас еще одного крольченка украли, – сообщал я
-Да!?- удивлялся Аркаша
-До того украли двух птенцов арлекино из гнездовых домиков,- вспоминал я.
-Очень ловкий товарищ! Думаю, скоро примется за розовощеких неразлучников, – делился своими соображениями Аркаша. – А ты над скворечниками краску повесь, азотнокислое серебро, когда он будет доставать, то краска на него и выльется, – принимался советовать мне наш аквариумист.
– да, но ведь пока я ее буду вывешивать я и сам покрашусь!- соображал я.
Наш веселый орнитологический гений- Алексей Мурашов у нее вызвал тоже раздражение , еще бы это был ее прямой конкурент к бюджетным деньгам. Этого она не могла допустить. Алексей выписывал на орлов и других хищных птиц и зерноядных и насекомоядных диких птиц массу продуктов- и мясо, и морковку, и творог, и сгущенное молоко. Глубокая зависть обуяла нашу новоявленную заведующую и она стала на него наговаривать директору станции Подтыкану В.Г.
– У Мурашова птицы много жрут мяса, – обычно вполголоса она сообщала Подтыкану. Подтыкан выпрямлял голову, которая у него вечно как то криво располагалась на шее. Поэтому при ходьбе он как то всегда смотрел вбок и искоса.
– Мясо!?- звучно, на ходу, он комментировал слова заведующей.
-Да, да! Мясо! Мясо!- повышала голос наша толстушка – белая тетя. Для большей солидности она обыкновенно бродила в белом халате по всей станции и зообазе усиленно притворяясь зооинженером и ветеринарным врачом одновременно.
– Надо урезать! Они нас сожрут!- постоянно капала она ему. И Подтыкан урезал всем хищным птицам мясо. Хищные птицы остались без пропитания. Они смотрели на нас голодными глазами и отказывались есть морковку и картошку которую рекомендовала нам для пропитания наша белая тетя. Сначала, мы покупали мясо в магазине на свою зарплату, однако хищных птиц было много, а зарплаты нам платили мало и поэтому купленного мяса нам стало катастрофически не хватать. Следующим этапом мы выстроили скандинавскую ловушку- вороны ловились , но не в таком количестве как в зоопарке- было просто мало ворон в округе. Нам пришлось охотится за голубями лазая при этом по ночам по Московским чердакам в жилых домах. Потом Мурашов стал забивать на корм беспризорных собак искусно орудуя при этом короткими палками. Многих он увлек, и его наиболее взрослые юннаты, вместе с ним принялись махать палками над головами бедных животных. Какое -то время мы держались на убийстве ни в чем не повинных московских синантропных животных, но вечно так не могло продолжаться. Забивал их со своей командой Мурашов, а в мою обязанность входило разделка бесконечных туш и скармливание их хищным птицам. В один из прекрасных дней Мурашов А.М и я подали на стол Подтыкану заявления об уходе. Мы не могли больше оставаться в ЦСЮНЕ, так как мы медленно но верно превращались в убийц животных, а доселе мирный и веселый коллектив центральной станции Юных Натуралистов стал превращаться в интригующее сообщество с взаимными подозрениями. Все подпитывалось дикой воровской энергией самой новоявленной заведующей, не устающей уносить государственную казну в машину жигули. Она страдала неуемной манией клептомании.

 

Новая территория Московского зоопарка

 

Тамара ушла из зоопарка в декрет, и поэтому никого из старой команды не осталось. Я ощущая себя бывалым и очень опытным служащим устроился работать на место Тамары на новую территорию . Моим сменщиком был Николай Копылов. Он был неприлично взрослым и к тому же глубокого пенсионного возраста. Кряхтя носил ведра с кормами и продолжал убирать вольеры с птицами на новой территории. Он посвятил зоопарку всю свою жизнь. И не за горами наступало то время, когда он должен был уйти с работы по причине своего почтенного возраста. Однако он не хотел уходить, зоопарк его притягивал и не отпускал.
Во второй половине дня, ко мне в кормовую как то внезапно ворвался Матвеев
– Ты чего сидишь, Алекс?- спросил он меня наклонив куда то вниз и вбок свой взгляд.
-А что? Что я такого сделал ? – ответил я с удивлением.
– Там в вольере у белых медведей человек, надо спасать,- крикнул он. Мы выбежали из кормовой и побежали к вольере белых медведей которая граничила с нашей кормовой и кормовой оленьего ряда. Наверху с рабочей стороны , откуда медведям бросали мясо и рыбу уже находилась Татьяна Архипова , она пробовала отсечь метающегося внизу мужика в белом халате от медведей струей воды.
-Забегай под струю воды, – кричала она свесившись с раздаточной напоминавшей театральный балкончик. Медведи забавлялись тем что использовали мужичка в качестве футбольного мяча и поддавая тому инерцию с самозабвением перебрасывали того друг другу. Тот покрылся кровью, но тем не менее продолжал оживленно бегать от медведя к медведю. За отбойником публика оживленно переговаривалась явно наслаждаясь нежданным аттракционом. Улучшив минуту, мужик наконец то прижался за струей к каменной стене и застыл в ожидании когда его вызволят. Мы спустили толстую веревку, призывая голосом и жестами того уцепится за веревку, с тем чтобы его вытащить.
-Хватай веревку,- громко скомандовала Татьяна Архипова.
Однако мужик не реагировал, и застыл как изваяние под искусственным водопадом. Медведи окружили рукотворный фонтан воды бьющий вниз и пытались пробраться к соблазнительной цели, однако падающая вода им не нравилась и они отфыркивались стоя рядом. Наконец мужик зашевелился и цепко схватился за висящую сверху веревку. Матвеева, как самого легкого сразу же повлекло вниз, так как как раз держал веревку с другой стороны и стал падать к медведям. Однако я успел схватить за матвеевские штаны, а меня,в свою очередь ухватила Татьяна Архипова. Внезапно штаны с Матвеева стали слезать и тот опять стал падать вниз навстречу нашему мужичку. Каким то диким движением я перехватил рукой ногу Матвеева и мы как в сказке «Тянем потянем и вытянули репку» – вытянули наконец то Матвеева, а за ним и окровавленного мужичка из бетонного колодца заполненным белыми медведями жаждущими человеческой крови.
Мужик оказался молодым парнем. Он долго сидел на оленьем ряду. Он то плакал , то смеялся. После того как отплакался и отсмеялся, он стал трястись сообщая нам что залез на спор к белым медведям, а белый халат оказавшийся на нем был профессиональным одеянием парикмахерской где тот работал и спорил на различные интересные темы в отсутствии клиентов.

Но в общем работа на новой точке была спокойная и ровная. Кормовая и зона переодевания соседствовала в аккурат с кормовой оленьего ряда, и вольерой с белыми медведями, где те жили и размножались в свое удовольствие. Работа не требовала много времени, и я обычно все заканчивал уже к 12 -13 часам. Обычно мой сменщик сразу же уходил домой. Ну а я оставался, так как горел что то изменить, что то улучшить у своих пернатых подопечных. Внезапно освободившееся время пришлось как никогда кстати, так как я заканчивал вечернюю школу и усиленно готовился к экзаменам в ВУЗ. Мне даже дополнительно пришлось брать репетиторов по химии, для того чтобы подтянуть и этот предмет- преподование химии в вечерней школе было на редкость посредственным и плохим.

В школе рабочей молодежи народ патологически не хотел учится, а большинство учителей патологически не хотело учить своих учеников. Впрочем, немногие учителя были энтузиастами своего дела, однако с определенными коммунистическими воззрениями. Историю я знал хорошо, чем снискал себе уважение среди учеников и учительницы истории Ириной Евгеньевной ставшей моей новой классной руководительницей. Она постоянно меня по поводу и без повода вызывала к доске, затеивая исторические споры и рассуждения, очевидно наслаждаясь обоюдными умными беседами на ту или иную тему. Ее ученики не блистали сколь либо глубокими историческими познаниями. Однако, в таких рассуждениях однажды я зашел слишком далеко, и попал в зону табу.
– Как Вы думаете?- заявил я встав прямо со своего места
-Говорите, Алекс, – оживилась моя историчка
– Как Вы думаете, чем отличается социализм от коммунизма, если и в том и другом случае присутствуют концлагеря? – наивно спросил я
Мой вопрос положил конец всей моей карьере успешного ученика. Учительница не смогла пережить столь прямого вопроса, и что самое главное не могла дать ни мне ни нашему классу внятного ответа. Она набрала воздух , открыла рот, но ничего но только подвигала своими губами ничего так из себя не выдавив. Потом, повторила ту же попытку с тем же печальным результатом. И только с четвертой попытки класс получил ответ на заданный вопрос :
– Не слушайте его! Не слушайте! Садитесь, Балобанов.
Я сел, а что мне оставалось делать. Моя же классная руководительница вызвала моих родителей в школу, имела с ними длительную воспитательную беседу, в которой заявила им, что я оказывается живу в антисоветской среде подразумевая под средой мою семью. Также сказала им, что с таким настроем и взглядами надо ждать беды, вплоть до последующих посещений мест не столь отдаленных скорее нежели мы об этом думаем. Она была не права, она все еще жила в прошлом, в эпоху Иосифа Виссарионовича Сталина. А на дворе был конец 70-ых годов. И хотя Леонид Ильич Брежнев был жив, никто особенно не парился по поводу каких то слов пусть даже и антисоветских, и тем более слов тинейджера. Мало того, уже тогда в печати стали появляться публикации бывших ранее под запретом авторов и появляться фильмы снятые по их романам. Наша учительница отстала от времени.
Тем не менее мои ранее отличные оценки по истории моментально скатились до тройбана. И на этом дело все закончилось, потому что наряду с сданными экзаменационными оценками был еще и конкурс средних оценок аттестатов абитуриентов. При поступлении в МГУ , где все учитывалось мне как раз то и не хватило злосчастных полбалла. Я остался с носом, вернее с непреодолимой перспективой службы в Советской армии.

 

В зоопарке, тем временем, все шло своим чередом: на болоте новой территории проживали бакланы и пеликаны, причем как розовые так и кудрявые, На пруду новой территории проживали лебеди и набор уток н все в несколько меньшем количестве нежели чем на старой территории. Ко мне постоянно продолжал приходить Миша Мурсеев. На старой территории устроился работать Игорь Пугачев- бывший юннат Алексея Мурашова, а в пеликанник устроился работать Андрей Борук, с которым мы быстро сошлись, на почве того, что тот хотел поступить на биофак в МГУ, но не поступил как и я , и веселясь, ждал армию. Также он любил кроссворды и постоянно можно было его видеть отгадывающим их в самых различных местах.

 

Последняя встреча со старой классной руководительницей.

 

Покинув пруд на новой территории в одно из тех замечательных весенних дней- когда все звериное дерьмо накопленное за зиму имело обыкновение в вольерах расползаться под ногами , и изящно помахивая полным баком навоза я вдруг наткнулся на свою бывшую классную руководительницу по математике- Елену Викторовну Балашову. Увидев учительницу приложившую немало труда для отправления нерадивого ученика в ПТУ , я немало огорчился ,и , спрятался за огромный бак стоящий на помойке. Но, зоркий глаз учительницы, как и ранее среди школьных парт, и тут нашел меня:
– О-оо, здравствуйте Алекс!
-Здравствуйте, – растерянно ответил я, тщетно делая вид что оказался около помойки совершенно случайно.
– О-о , я вижу вы наконец то нашли свое призвание!!!- сказала она окинув оценивающим взглядом меня одетым в заляпанную телогрейку, бак с дерьмом мирно стоявший рядом со мной, и внушительную зоопарковскую помойку.
-Конечно, спасибо Вам, – робко пробормотал я.
– О-о ,я рада за вас!-
Обернувшись эта старая грымза сообщила маленькой миловидной спутнице,
– Это зоопаркнутый! И где только мои ученички мне только не попадаются, –
И обе дамы степенно стали отходить прочь по струящимся ручейками воды по асфальтовым дорожкам расцвеченные в коричневый цвет свидетельствующие об истинном происхождении полноводных весенних зоопарковских вод.

 

Вне времени в красной комнате

24 октября 1981 года

 

Я сейчас делаю фотографии, они были и продолжают быть моей страстью- я бегаю по лесам фотографирую, бегаю по зоопарку – фотографирую, фотографирую все от животных до людей которые мне попадаются. Трачу черно белую пленку в 36 кадров, ее не хватает , я покупаю новую, потом судорожно ее проявляю для экономии используя химические рецепты с гидрохиноном почерпнутые из книг. Все составляющие смешиваю, и получаю проявитель. Потом из другого состава делаю закрепитель. Для этого у меня есть химические весы с гирьками. От гидрохинона у меня давно покоричневел палец, но я не обращаю на это внимание. Потом сижу в таинственной темной комнате освещенной красным светом и при помощи фотоувеличителя шлепаю фотографии. Изредка ко мне приходит Мурсеев Миша и мы ведем неторопливые задушевные беседы рассматривая в закрепителе изображения наших путешествий по Подмосковью в водной среде фотованночки. Таинство превращений изображений и перевод нашего сиюминутного в вечность приводило нас в священный трепет. Во время фотонаблюдений Миша становился болтливым – он все время делится со мной о сексе с Юлей. Мешает свои увлекательные сексуальные рассказы о примененных сексуальных позах с рассказами об своих ловчих хищных птицах ,а в довесок мурлычит ноты из партий котрабаса на котором он играет в оркестре народных инструментов. Я поддаюсь его музыке и вторя его партитуре , в ночи начинаю ему голосом подыгрывать партию прима. Вследствие наших музыкальных голосовых упражнений возникает стройная музыка повисающая музыкальным облаком в красном тумане моей фотографической комнаты. У меня прорва времени. Я не работаю. Жду армию. И поэтому мое время зависло во временном пространстве. Мне стало некуда девать свое время. Я все жду призыва в армию!. Мне надоело его ждать. Я застыл во времени. И у меня ощущение что меня вырвали внезапно из жизни.

Шайтан

По траве , прямо за МКАДом, босиком, бежал по полю субъект и матерно ругался. Ругань разносилась над притихшим квакающим болотцем, и отдаленным громыханием автомобилей едущих по московской окружной автодороге. Болотная сова сидевшая в отдалении и в сумерках обыкновенно вскрикивающая дурным голосом от неожиданности замолкла видимо вникая в несуразную человеческую речь , которая издали казалась безобразной на фоне естественных шумов леса. Наконец среди сонма мата, я разобрал наиболее часто повторяющееся имя:” Шайтан!! “ Кричал человек небольшого росточка с пролысинами на голове- “Шайтан! Е- твою мать! Шайтан!” Но видимо шайтан не спешил показываться и поэтому человечек продолжал бежать, ругаться, вскрикивать звать свою нечистую силу. Предположив, что я имею дело с каким то ненормальным типом, я спрятался за деревом- продолжая наблюдать за странным нервнобольным.” Шизофрения” четко и окончательно сформулировался у меня в голове медицинский термин- диагноз .”Маниакальное состояние с элементами видения потусторонних сил, очевидно усугубившимся хроническим алкоголизмом.” “А может у него белая горячка, совсэм бэлый”- шутливо заметило во мне – мое второе – я. Все это отнюдь невоодушевило меня, и я заерзал пытаясь влиться в куст окружавший дерево. Субъект внезапно поменял направление и уже прямым ходом бежал ко мне, глядя сквозь меня острым взглядом. На ходу он вытащил огромную перчатку и с остервенением стал ее натягивать на руку. Маниакальный убийца -подумал я , и у меня противно засосало где то в животе, “А перчатку -сволочь натягивает– чтоб следов не осталось, после того как он пырнет меня своим ножом- болтавшимся у него на привязи где то сбоку. Что же за народ кругом! В последнее время образовался – то крадет, то грабит, то убивает. “Не выдержав, я сорвал со своей шеи дорогостоющий бинокль и запулил в сторону хрипящего типа, рассчитывая, что того жадность остановит хотя бы на пару минут, а сам выскочив из кустов, петляя понесся прочь. Внезапно спереди сорвалась огромная птица-Ястреб тетеревятник- автоматически запечатлелось у меня в голове, пошел прямо на меня, от неожиданности я присел, и почувствовал легкий ветерок около своей головы просвистевший по направлению к моему загадочному душевно чокнутому придурку. Придурок еще громче заорал “Шайтан” ! А ястреб скатившись по касательной вниз по воздуху, набрал высоту только у руки моего преследователя, и ловко уцепившись своими когтями взобрался на перчатку дотоле зловеще высунутую ,как казалось для меня, моим преследователем. От неожиданности я встал в полный рост и уже неприкрыто наблюдал за чокнутым. Чокнутый в последних лучах уходящего солнца уже нежно без ругани ворковал гладя прилетевшую птицу:” Шайтанишка”- ласково приговаривал он целуя ту прямо в клюв. ”Однако будем жить ”- мелькнула мысль у меня в мозгу-” и пожалуй с биноклем”.

Хрустальная музыка леса

 

Одиннадцатого ноября – так и не смог уговорить сходить со мной в лес никого из своих. Мурсеев и Пугачев отказались – у всех какие-то дела. Плюнув, поехал один, в последний раз. Впереди армия. Два года неведомой жизни. Своим родителям соврал что иду не один. Мне поверили. Уже ночью сошел со станции Кривандино и потопал в обратном под углом направлении, туда где находились мои любимые болота. Идти по просеке одному ночью было немного непривычно, и у меня стало неприятно посасывать под ложечкой, тем более что сбоку слышалось хрюканье и топот кабанов через кусты. Утешив себя, что он навряд ли нападут на меня, я продолжал двигаться. Через два часа после усиленной ночной ходьбы по просеке, она наконец то вывела меня к первому болотцу, где я и поставил свою палатку. Я уже полностью отработал способы ночевок зимой в лесу, поэтому не составило труда наломать лапник под брезентовый пол моей палатки, кинуть сверху на пол туристический коврик, полностью раздеться и залезть в холодный спальник. Наконец то я дома! Запрыгнув внутрь я сразу же заснул. Ночью несколько раз проходящие кабаны периодически дергали веревки ведущие от колышек к моей палатке, тем самым заставляя меня просыпаться. Под ухом слышалось довольное хрюканье. Вепри пошли сонно думалось мне и я продолжал спать. Как потом оказалось, я перепутал во тьме, и поставил палатку прямо на кабаньей тропе. Именно поэтому они всю ночь сигали через меня. Утром, с первыми лучами солнца бьющего через марлевое оконце палатки меня разбудила большая синица. Она прыгала по крыше палатки и громка тренькала, а ей вторила другая. Выбравшись из своей брезентухи я обнаружил что вчерашние лужи подернулись осенним ледком, и их припорошил снег. Стало как-то даже теплее чем вчера. Воздух стал суше. Впрочем после того как воздух прогрелся ледок к полудню весь растаял.
Откуда то появилась стайка ополовников, они быстро передвигались по кустам собирая оставшиеся семена и каких то насекомых любопытно осматривая меня своими пуговками темными глазками. Утренний лед под моими ногами похрустывал и разбегался лучиками от каждого моего шага. В воздухе стояла кристальная тишина. Выйдя на поляну я вдруг увидел лося. Тот стоял в задумчивости около куста и смотрел на меня, очевидно решая что ему делать, то ли убегать, то ли оставаться, наконец решив что то про себя зверь быстро набрав скорость скрылся с треском куда то вглубь леса. В отдалении , на дереве собралась группка тетеревов, они обратили внимание на шум исчезающего лося и увидев меня разглядывающего их при помощи ранее купленного семи кратного бинокля с олимпийской символикой сорвались и быстро улетели прочь. В синем небе без облачков кружилось два канюка- один из них был наш обычный Buteo buteo, а другой Buteo lagopus. Зимняки прилетели- констатировал я факт появления исконно северных хищников. В еловом лесу жужжали снегири перелетавшие где то наверху, но вот и показалась красная грудка одного из снегирей. В лесу появились три московки , перелетавшие с веточки на веточку и удовлетворив свое любопытство в отношении меня тут же исчезли. За стволом ближайшего дерева деловито сновал поползень. Из синиц также появились и лазоревки, и даже хохлатая синица припожаловала ко мне к палатке, где поживилась салом оставленным около кострища. На окраинах кривандинских болот виднелись свежие погрызы бобров и следы их трудовой деятельности. Большой пестрый дятел стучал по сухому дереву выбивая барабанную дробь. А сойки тревожась по поводу меня прокричали пару раз где то надо мной. Пронеслась стайка свиристелей состоящая из 50 птиц куда то на север.
Перед заходом солнца вдруг все осветилось коричневатым светом и внезапно покрылась хрустальными тонами – снаружи и извне переливчатым голубоватым цветом. Лес окружавший болото, да и само болото внезапно превратились в хрустальную музыку.
Восемнадцатого ноября 1981 года я ушел в армию.

 

Алекс Балобанов

 

Госпиталь птиц "Зелёный попугай" - лечение попугаев и врачи орнитологи в Москве и Санкт-Петербурге.
Вам понравился материал?