Как проехать без пропуска в порт Кавказ.
Специфика Российского бизнеса.
Получают ли налогоплательщики нефтедоллары?
Кричащие баранами поганки.
Гибнущие лысухи на дороге.
Таманское птичье изобилие осенью.
Несущаяся смерть от алчности человека
«Давайте я Вам плюну в глаз!» внезапно сказала Света во время наших оживленных переговоров с дэпэсниками по поводу пропуска нас на территорию порта Кавказ, Те не хотели нас пропускать, дотошно по паспортам проверяя русские мы или нет. Мы с Мишей с ужасом переглянулись с друг другом
и замерли. Однако предложение Светланы отнюдь не разгневало служителя правопорядка, и он ответил- «Да, уже и плевали! И лук прикладывал, И яйца прикладывали, и что только не делали, разве что свои не прикладывал- ничего не помогает!» Ответ милиционера настолько поразил нас да так , что мы быстро вошли в ступор и оставались в нем пока жизнерадостный Светланин голос не просветил нас- « ячмень то штука упрямая- может все же плюнуть!» И тут я действительно разглядел воспаленный глаз нашего проверяющего. «Ну что-ж произнес тот, проезжайте! Только обязательно возьмите пропуск в штабе». Аккуратненький штаб находился на территории порта Кавказ, на берегу косы Чушка, куда мы прибыли для встречи с ввф-овцами. Однако тех там не оказалось зато нас заприметил глаз невысокого лысенького гражданина с наглым выражением, который спросил нас как мы тут очутились и почему мы тут все фотографируем ? Наш ответ о принадлежности к ассоциации любителей
птиц России и госпиталю птиц Зеленый попугай не удовлетворил его, и тот принялся следить за нами буквально преследуя нас неотступным пронзительным взглядом. Дыхание в спину нас определенно раздражало и Миша предложил подкормить субъекта оставшейся у нас колбасой. «Может он кушать хочет?» - предположил он – «все таки прохладно».. Эта версия мне показалась убедительной ведь все рестораны на протяжении 100 миль в окружности заняты прожорливыми мчэсниками , а оставшиеся кафе забиты свадебными процессиями. И поэтому никого не пускали пообедать. Я опустил руку в сумку и достал колбасы. Однако радости во взоре пронзительного типа я не обнаружил, а напрямую предложить ему поесть не решился – кто знает – что у того на уме? «Нет, видимо колбаса ему не нравится!- подытожил я. Может он думает, что мы ему плохую предлагаем?» Действительно колбаса на вид была не первой свежести - покрытая пенициллиновым грибком, однако, что и говорить! Внешность обманчива! Вкусная! Эту колбасу из конины подарил мой знакомый татарин- , который сказал, вручая несколько батонов - « НА! Ты едешь спасать птичек! Я их тоже люблю! На тебе колбасы
- мало ли что - а она пригодится» И действительно она не раз спасла нас во время перемещений по Тамани и Чушке - сами ели и по мере необходимости подкупали ею мчэсников и служителей правопорядка. В конце концов, мы сели в нашу машину, наш преследователь выскочил сзади нас и буквально просверлил взглядом наш заляпаный номер машины. «Все таки ему нужна была не колбаса!» прокомментировал я поведение нашего нового знакомца. Ну да ладно! Трогаемся! Мы подъехали к уже знакомому по ячменю контрольно пропускному пункту, и, остановившись, внезапно услышали визг тормозов джипа. Из джипа выскочил наш старый знакомый и набросился на депеэсников «Как Вы объясните, что они сюда попали на территорию порта!» Затем он скрылся в будке, где очевидно начал распекать начальника наших больных Ментов. Менты задрожали и расстроились. Посочувствовав нашим милиционерам мы тронулись дальше в путь. «Не колбаса им была нужна, а мы!"- сказала Света. « И чего тот взбесился» задумчиво произнес Миша «Наверное, секреты там зарыты!» «В виде птиц!» отозвалась Света – «Вы слышали, что сказал солдат в порте?- в первые дни после разлива на каждые
100 метров было по 70 мертвых птиц!» «Да!», отозвался я – " слышали!» и продолжил: « Ведь специфика российского бизнеса диктует свои жесткие законы. Законы нечеловеческие, - законы, основанные на борьбе за существование. Как можно объяснить аварию речных судов вышедших в море и попавших под шторм. Естественно они его не выдержали! Почему они туда попали? Совершенно очевидно из за определенных конкурентных отношений между различными субъектами нефтебизнеса. Ведь иначе бы перегрузка мазута происходила бы в ином месте, в речной пойме, что не привело бы к таким авариям. Интересно было бы узнать, сколько налогов платит с нефтяного бизнеса местные компании. Мне говорили местные чиновники что, чуть ли не 28.000 рублей в год! Так ли это, конечно неясно, но если это так, то получают ли в этом случае налогоплательщики эти самые нефтедоллары?» «Мне птичек жалко» сказала Света - « а не налогоплательщиков!» Воцарилось молчание, нарушаемое только шумом шин наших колес.
На дороге стоял человек в белом, он выделялся, каким то контрастом на фоне нашей суровой российской действительности. Конечно, если бы он стоял, где нибудь в Арабских Эмиратах - это была бы обыкновенная фигура полного мужчины, однако здесь среди нефтяных рек струящихся по побережью, среди гор песка перемешанных с мазутом, среди испачканных живых поганок и лысух, среди птичьих трупов - он казался человеком, пришедшим из другого мира. Этот человек был Евгений Царук. Он стоял с тарелкой вермишели с тушенкой и аппетитно ее пережевывал. Вокруг стояли такие же жующие люди в обычных походных костюмах, многие из которых забились в фургонистые уазики от ветра и непогодицы. Это был WWF - тот самый международный фонд защиты животных. Гостеприимно Царук широким жестом пригласил нас отобедать прямо здесь на дороге - что было весьма кстати учитывая, что мы так и не смогли отобедать и отзавтракать ранее в этот день. Во время этого своеобразного пиршества мы обменялись впечатлениями о происходящем вокруг. Во многом наши
впечатления совпали. И эти впечатления были печальны. И они, и мы собирали измазанных птиц по побережью, птицы находились в ужасном состоянии - истощенные, с пониженной температурой тела. Их тело отдавало больше тепла, чем ранее, когда перо было в нормальном состоянии. Погибшая рыба не давала более пропитание. Кругом валялись горы беспозвоночных в виде мидий, рапанов. Попадались и мертвые крабы. Вокруг валялись и крутились в воде мертвые водоросли. Солдаты расхаживали по берегу, собирая нефть вилами и нагребая нефтепесчаные кучи- которые потом увозились тракторами прочь. Наконец спустилась ночь, и мы поспешили обратно в гостиницу в Анапу, где мы проживали. Для нас это был не слишком большой крюк - учитывая гостеприимность этого города. Собранных поганок мы забрали с собой, рассчитывая провести лечение и кормление их прямо в номере. Вытащив специальный фанерный ящик, в котором были собранные нами птицы, я поспешил в номер. «Это что у Вас?»- спросила дежурная. Я не успел ответить , так как за меня ответил Миша- «это баран». Словно в подтверждение его слов наши поганки вдруг заблеяли как целое стадо баранов, и я быстро
стал удаляться с коробкой на второй этаж в наш номер. «Бараны - нельзя!» очнувшись, зарычала дежурная - «никак нельзя! Наша хозяйка не любит животных, даже кошек!» «Да это не бараны»- поспешила успокоить дежурную Света- это птицы»! «Точно»? недоверчиво спросила дежурная. «Да, точно» выдохнул я, - «да и тому же они будут жить в коробке только на балконе». «Ну ладно» - успокоилась дежурная – «тогда проходите»!
Наши поганки продолжали кричать баранами, во время моего восхождения наверх к номеру.
«Все!» - переводя дыхание, сказал я. «Проскочили»! И я с облегчением водворил ящик с птицами на балкон. Оставлять наших спасенных птиц было решительно негде. Для них не была предусмотрена никакая помощь, никаких теплых помещений, что уж говорить об их питании и лечении! Птицы были просто оставлены на произвол судьбы на берегу. Единственную помощь которую им оказывали- это по
мере их гибели их смешивали с песком и увозили с берега прочь самосвалами. Теплый гостиничный номер пришелся им конечно по вкусу. Мы со Светой принялись их отмывать в душевой, кормить и вводить препараты в желудок и подкожно. Измерив температуру тела - мы обнаружили, что у наших спасенных птиц гипотермия. После проведенного лечения птицы воспряли и мы оставили их в душевой кабинке – так как там было тепло. Поганки обрадовались и вытянулись в самых различных позах на душевом поддоне. На следующий день мы опять отправились спасать птиц от нефти. На косе Чушке продолжали гибнуть птицы, запачканные лысухи пытались отогреться на солнце, на берегу косы, однако некоторые не могли получить достаточной дозы тепла и отправлялись на теплый асфальт на дорогу - где их переезжали автомобили. На это было больно смотреть. Мы принялись отлавливать лысух. Несмотря на свое явно бедственное положение лысухи, тем не менее, стремительно убегали от
нас. У всех проверенных нами птиц оказалась гипотермия- температура тела меньше 40С (40С и выше является, как известно, для птиц нормой). Отъехав в сторону от места катастрофы, мы наблюдали, огромное количество стай перемещающихся по Таманскому полуострову - стаи гусей, лебедей, бакланов. Появлялись и красноносые и красноголовые нырки, чирки, кряквы. Степенно взмахивая крыльями над тростником, плыли в воздухе большие белые цапли. По дорогам перепархивали толпы скворцов. Горлицы по-летнему восседали на электропроводах. Нам только что ощутившим зиму со снегом и минусовой температурой, таманское изобилие казалось чудом, внезапным возвратом в весну- с весенним гомоном птичьих стай. Как жаль, что огромной части этой жизни было суждено в эту осень погибнуть от жадности и алчности человека. Человека, который даже не снизошел до оказания помощи своим диким соотечественникам. Человек, который смог разве что закопать, удалить с глаз своих, бесчисленные птичьи трупы.
Владимир Романов 18 ноября 2007 года